Ленин. 1917-02

– Товарищи, я и раньше слышал о стремлении товарища Сталина командовать и подчинять себе людей. Сегодня в этом убедился. Он попытался подмять под себя Бюро, заставить принять навязанное им решение. Кроме того, его выступление было явно антиленинским. Мы тут всегда стояли на твёрдых ленинских позициях, и я считаю недопустимым избрание в наш состав человека, находящегося в столь откровенной оппозиции нынешнему курсу. Кто ещё желает высказаться?

Заговорил Молотов.

– Александр Гаврилович, товарищи. Ну, нельзя же так. Ну, имеет товарищ Сталин свою точку зрения. Ну, отличается она от ленинской. Но перед нами старый большевик. Его партийные заслуги просто нельзя сравнивать с таковыми у любого из нас. Вы что же, товарищ Шляпников, станете отвергать любого, кто имеет мнение, отличное от Вашего … или пусть даже Владимира Ильича? Я что, должен Вам напоминать, что революция отменила все ограничения на свободу слова? Я считаю – такой человек в Бюро необходим.

Мнения членов Бюро тоже разделились, а итог голосования можно было назвать Соломоновым решением. Сталина кооптировали в состав Бюро – но только с совещательным голосом. Кроме Молотова за избрание Сталина полноправным членом проголосовал только Михаил Калинин. Сталин про себя взял это на заметку.

Кандидатура Каменева даже не поднималась, поскольку он и до ареста членом Бюро не был.

Как ни странно, уходил Сталин после заседания в неплохом настроении. Да, подчинить себе Бюро не получилось. С первого раза. Но, наверное, получится. Молотов явно на его стороне … так же, как Шляпников – против. Калинин настроен к нам благожелательно. А главное, что все остальные ярко выраженных убеждений, похоже, не имеют. Если бы не Шляпников, можно было решить все вопросы ещё сегодня. Ну а так – решим через несколько дней.

Он догнал неспешно шагавшего Каменева.

– Ну что, Лев Борисович, начало положено. Через несколько дней Бюро будет нашим.

Каменев поднял на него глаза.

– Думаю, ты прав, Коба, – задумчиво ответил он.

Оба ошибались. Нескольких дней даже не понадобилось.

13 марта 1917 года. Петроград. Заседание Бюро ЦК партии большевиков.

В это напряжённое время Бюро заседало ежедневно. Слишком много вопросов требовало немедленного решения. И приезд Каменева и Сталина только добавил проблем. Теперь даже текущая позиция ЦК по вопросу отношения к Временному Правительству и к вооружённому восстанию, которая базировалась на указаниях Ленина из Швейцарии, была подвергнута сомнению.

– Впрочем, – думал Шляпников, – вчерашнюю атаку на ленинские позиции удалось отбить.

Но это не успокаивало. Было понятно, что Сталин с Каменевым на этом не остановятся. Вряд ли они теряли время сегодняшней ночью. Наверняка заготовлены новые козыри.

Так и оказалось.

– Товарищи, – начал Шляпников, – заседание объявляю открытым. Присутствует одиннадцать человек, из них десять действительных членов ЦК и один – с совещательным голосом. Теперь по сути. Пришла новая телеграмма от Владимира Ильича. Позвольте зачитать.

Сталин слушал. В общем, по сравнению со вчерашним – ничего нового. Старик снова призывает к вооружённому восстанию. Всё то же самое. “Никакой поддержки Временному правительству”, “вооружение пролетариата”, “никакого сближения с другими, партиями”. Ему там хорошо рассуждать … из Цюриха. А нам здесь что – одним против всех? Ну ладно, не зря мы вчера битый час обсуждали со Львом Борисовичем нашу стратегию. Сейчас начнётся.

– Таковы, в общем, последние указания Ленина, – продолжал Шляпников, – Как видим, они почти полностью совпадают с тем, чем мы здесь и занимаемся. Единственное – вооружение пролетариата. Формирование боевых отрядов происходит значительно медленнее, чем было бы желательно. Прошу высказываться. Выдвигайте предложения. Обсудим и проголосуем.

Но ни единого предложения по телеграмме Старика прозвучать не успело. Поднялся Каменев и вперил взгляд в Шляпникова. Очки его воинственно сверкали

– Вот-вот, как раз по вопросу голосования у меня есть пара замечаний. Вы на вчерашем заседании позволили себе обсуждать – включать или не включать товарища Сталина в состав Бюро ЦК как полноправного члена. Более того, вы проголосовали за включение его всего лишь с правом совещательного голоса. Вопрос о введении меня в состав редакции “Правды” даже не поднимался. Между тем то, что я являюсь членом редакции, а товарищ Сталин – членом ЦК, никак не может быть отменено нашим арестом. Нас что, кто-то снимал с этих постов? Было голосование? Есть протокол заседания?

– Позвольте, – Шляпников даже не успел сесть, – даже если такого голосования и не было, вчера оно было проведено. Большинством голосов Сталин избран членом Бюро с совещательным голосом. Насчёт Вас, Лев Борисович, я согласен. Я полагаю, мы должны включить в сегодняшнюю повестку вопрос о Вашем кооптировании … в состав редакции … , – уже медленнее и тише закончил Шляпников, глядя на поднимающегося со стула Сталина.