Лекции о Достоевском

1) Воля может пониматься как то, что я хочу. Это моя, индивидуальная воля.

2) Воля может пониматься как то, что хочет осуществить через меня коллектив (микрогруппа, сообщество). Это воля коллектива.

3) Воля может пониматься как то, что хочет осуществить через меня «родовое существо». В этом случае речь идёт о «воле нации», «воле народа». Или более широко – воля человечества.

4) Воля это то, что хочет осуществить через меня природа. В этом случае речь идёт о «воле к жизни», иногда её называют «жизненной силой».

5) Воля это то, что хотят осуществить через меня Боги. В этом случае речь идёт о «божественной воле».

Из этого краткого перечня возможных определений, Ф.М. Достоевского, понятно, интересовало первое определение, на котором и строится его экзистенциализм. Несколько дополняя тему, можно было бы сказать, что каждое из этих определений допускает создание собственной формы экзистенциализма.

Итак, подытоживая сказанное, мы можем заключить, что по отношению к воле индивидуальной – отдельного и конкретного человека – все другие воли, по видимости, выступают как внешние её ограничители. Однако легко показать, что индивидуальная воля не находится в противоречии с жизненной волей. Ведь понятно, что если природе – всему множеству её живых существ – свойственно стремиться (волить) жить, то и такому подмножеству как «человек» это стремление (воля) также должно быть присуще, равно как и любому индивиду, входящему в это подмножество. Впрочем, оставим эти комментарии.

Итак, исходя из сказанного, когда я говорю, что «я волю» – какой смысл я в это вкладываю? Это может быть и один из пяти ответов и любая их комбинация.

Обратимся теперь к ответу на второй вспомогательный вопрос «Как возможна свобода воли человека?»

Начнём с отрицательного определения «свободы воли». Свобода воли – это независимость воли от внешних ей факторов. По видимости, такое определение кажется удовлетворительным. Можно, конечно, придать ему и положительную форму: «свобода воли» – это способность индивида заявлять о своих интересах, побуждениях и стремлениях и реализовывать их, руководствуясь ими и только ими. Однако даже в этом случае не удаётся избежать оттенка отрицательности во фразе «руководствуясь ими и только ими», ибо и в этом случае происходит указание на различие (разграничение) класса элементов.

Но дело даже не в том, что крайне сложно дать положительное определение «свободы воли». Основные трудности мне видятся в другом.

Например, я могу задать вопрос: соглашаемся ли мы с тем, что всё в этом мире имеет свою «назначенность»? Резонно спросить: а что такое «назначенность»?

Например, «камень» назначен быть камнем, (а не водой, воздухом или ещё чем-либо). «Кувшин» назначен быть кувшином, (а не «стулом» или «ложкой»); «дерево» назначено быть деревом, (а не животным, «млекопитающим»); «человек» назначен быть человеком, а не «кувшином» или «деревом».

Если мы соглашаемся с онтологическим существованием «назначенности», за которой угадывается парменидовское тождество, следовательно, у человека нет выбора (нет створа воления) – хотеть ли ему быть человеком или нет. Следовательно, по основному вопросу (в главном) у человека нет свободной воли. То есть у него нет свободы волить «быть или не быть человеком». Это очень сложный вопрос. И, думаю, Фёдор Михайлович догадывался, а может и прямо видел эту ловушку, поэтому нашёл неожиданный выход.

Если я настаиваю в определении воли человека на «назначенности быть человеком», делая акцент на «человеке», то Фёдор Михайлович нашёл способ, как избежать этого затруднения, перенеся акцент с «человека» на «бытие», но это уже тема другой лекции, а поэтому не будем забегать вперед.

Другая трудность, которая подстерегает не только концепцию Ф.М. Достоевского, но и вообще всякий волюнтаризм, заключается в следующем.