Лекарь (СИ)

К обеду следующего дня в их закуток, который Трофим пафосно обзывал штабом, стали стекаться члены его отряда. Все они держались степенно и строго, едва слышно переговариваясь между собой, и пряча за пазухой самодельное оружие. Трофим раздавал распоряжения, озвучивал задачи, которые сводились к одному — уничтожить как можно больше диких тварей. По наблюдениям, организованные толпы чудовищ появлялись не чаще пары раз за три дня, и сегодня, видимо, наступало время их очередной вылазки. Воинственно настроенный Трофим вручил Женьке остро отточенный нож с длинным лезвием и включил нового воина в особую группу. В чем заключалась особенность этой самой группы, Женька так и не понял, но нож охотно взял, занимая место среди остальных. Группа покинула укрытие и направилась прочесывать подворотни, места наиболее вероятного скопления диких. Женьке в пару достался высокий плечистый верзила, то и дело сплевывающий на землю длинную слюну и негромко матерящейся. Группа миновала уже целый квартал, но хитрые твари так и не пожелали продемонстрировать свою активность. Когда до конца территории оставались считанные метры, откуда-то сбоку раздалось знакомое визжание, сливающееся в одну чудовищную песню. Отряд напрягся, приготовившись отразить нападение, однако твари не торопились проявлять агрессию. Они продолжали петь, громко, слаженно и отвратительно, вгоняя присутствующих в некое подобие транса. Женьке было уже знакомо такое состояние, когда у разумного существа оставалось единственное желание — лечь и сдохнуть. Видимо, остальные тоже ощутили таинственное влияние песнопений, поскольку замерли в неподвижности.

«Режьте им глотки! — неожиданно заорал верзила, выпадая из дремотного кокона, — А ну! живо!»

Этот нехитрый призыв вернул отряду чувство реальности, и бравые воины рванули навстречу колышущемуся мареву. Нескольких тварей удалось обезвредить, не прилагая усилий, однако другие не пожелали сдаваться без боя. Как по команде, они протянули кривые лапы к смельчакам и ловко скрутили первым пяти их бесполезные шеи. Женька во все глаза смотрел на самое нелепое побоище, которое доводилось ему наблюдать. Со стороны казалось, что повстанцы сами предложили диким расправиться с ними, просто подойдя поближе. Твари действовали размеренно, четко, будто и в самом деле слушая чьи-то команды. Расправившись с первой половиной безрассудных горожан, твари синхронно развернулись и в три прыжка достигли оставшихся. Женька устал уже подводить итоги своего бесконечного существования, прощаясь с ним третий раз за последнюю пару суток. Тварь, нацелившаяся на Дергачева, цели не достигла. Вместо того, чтобы перегрызть последнего из особой группы, она принялась терзать своих собратьев, ловко вонзая кривые когти в их могучие шеи. Твари, потеряв обозначенную цель, бессмысленно качались, ожидая своей участи. Так продолжалось до того момента, когда им поступил новый приказ свыше, и все они разом исчезли, утекая в подворотни.

Оставшись один, Женька с суеверным ужасом рассматривал обезображенные тела поверженных соратников и качал головой, пытаясь отогнать кошмар. Все происходящее никак не вязалось с тем, что стало давно привычным, хоть и откровенно пугающим.

На место побоища тут же сбежались группы реагирования, действующие более слаженно и профессионально. Они не обратили внимание на ошарашенного Женьку, принимаясь прочесывать местность, переговариваться по рациям и всячески демонстрировать боевую активность. Женька круто развернулся и со всех ног помчался к Трофиму, надеясь убедить безумца разогнать свои отряды и больше не толкать неподготовленных граждан на явное самоубийство.

«Трус!!! — вопил Трофим, когда Дергачев донес до него итог провальной вылазки. — как ты мог допустить гибель целого отряда!? Они обязаны были уничтожить их, а ты должен был проследить за исполнением приказа! За неисполнение ты приговариваешься к казни! Негодяй!»

Пока обезумевший вожак выкрикивал проклятия и угрозы, к Женьке пришло понимание, что Трофим и правда безумен. Личные трагедии не оставили без следа его пошатнувшуюся психику, превратив несчастного мужика в одержимого фанатика. Сколько таких фанатиков встретил уже Дергачев за последнее время, а сколько еще предстоит ему встретить подобных одержимых?

«Прекрати! — рявкнул Женька, прерывая гневные речи. — в твоих словах нет истины, Трофим. Это ты отправил людей на верную смерть. Они не военные, и никогда ими не были. Откуда им знать о тактике ведения боя? Да и о каком бое может идти речь, когда мы воюем с дикими неуправляемыми существами?! Их действия нельзя предугадать, а следовательно, твои партизанские отряды бессмысленны. Оставь этих людей в покое!»

Трофим молча слушал Женьку, и на его лицо наползало осмысленное понимание всей бесполезности затеи.