Лекарь (СИ)

Провозгласив аргументированно приправленную фактами речь, Женька снова сел и тяжко вздохнул. Он совершенно не имел представления, с какого бока приступать к реализации смелых решений. По сути, Женька и сам мог бы считаться правонарушителем, поддерживая и укрывая опасного преступника Тихона. Так не придя ни к какому итогу, Женька отправился на побережье.

Морские волны всегда возвращали Женьке душевное равновесие, и способствовали принятию правильных целей и задач. Дергачев внимательно всматривался в серые просторы и терпеливо ждал, когда же эти самые цели наконец-то обозначатся в его взлохмаченных мозгах. Арест Тихона произошел настолько стремительно, что не до конца воспринялся Женькой как вид уголовного наказания. Временами ему казалось, что к Тихону заглянул его давний приятель и пригласил побухать к себе на дачу.

«Наверняка серый тип увез его в столицу, — нехотя забрела еще одна мысль, — там Тихона закроют в какой-нибудь лаборатории, выясняя его принадлежность к обращенным, а после предадут строгому суду. И еще неизвестно, чем все закончится»

От переживаний у Женьки разыгрался зверский аппетит и позвал в город, к продовольственным ларькам. На улицах по-прежнему властвовал беспредел и массовая истерия. Спонтанно организованные группы горожан невнятно выкрикивали лозунги, которые придумывались на ходу, группы реагирования старались не принимать близко к сердцу выражения народного недовольства, а группы тварей предпочитали отсиживаться в подворотнях и на глаза не лезли. Женька благополучно миновал большую часть пути и даже сумел обзавестись заветной коробкой, но на этом его везение закончилось. Покидая обворованный павильон, Женька заслушался складно сочиненными лозунгами и не заметил, как прямо перед ним выросло качающееся серое марево. Замерев, Женька резво развернулся и сделал попытку отступления, однако с тыла его поджидала еще одна организованная толпа уродливых чудовищ. Оба отряда медленно, но неумолимо двигались на обалдевшего Дергачева, продолжающего прижимать к себе нечестно добытый ужин. Когда расстояние между воинственно настроенными тварями сократилось до минимума, Женька сделал последнюю, отчаянную попытку вырваться из захвата, рванулся вбок и тут же был схвачен одним из наиболее ловких представителей новой расы. Тварь больно вцепилась Женьке в руку и крепко прижала к мускулистой груди легкую добычу. Ровно так же минуту назад Женька удерживал свой, по всей видимости, несостоявшийся ужин, сжимая в руках заветную коробку. Тварь победно взвизгнула и приподняла Женьку над землей, демонстрируя трофей остальным. Те, оценив по достоинству тощего человечка, плотнее сомкнули ряды и закачались в некоем подобие танца, издавая при этом протяжные слаженные звуки. Тварь-добытчица зашвырнула Женьку в центр внезапно образовавшегося круга и присоединилась к остальным, резво подхватывая простые движения. Женька распластался на асфальте, плотно прижавшись к земле и вынужденно прислушиваясь к навязчивым звукам. Твари то сходились, плотно сжимая свой хоровод, то растягивались на максимальное расстояние, впрочем, не выпуская свою негаданную жертву на свободу. При этом каждая из танцующих не забывала подвывать и взвизгивать, вгоняя несчастного пленника в состояния транса. На Женьку накатывали нестерпимые удушливые волны отвратительного смрада, от которого мутилось сознание. Он был уверен, что твари обязательно растерзают его на кусочки, как только им надоест кривляться.

«Лучше бы сожрали меня сразу, — барахталась единственная мысль в затуманенных Женькиных мозгах, — вместо того, чтобы проводить надо мной гастрономические обряды»

Дергачев молился, чтобы сознание покинуло его и лишило возможности наблюдать это безумие. Однако твари продолжали топтаться и раскачиваться, их тоскливые взвизгивания все еще проникали в Женькины уши, а неминуемая расправа откладывалась, нагоняя на Женьку тоску.

«Сожрите меня уже! — хотел было заорать он, устав задыхаться в вонючем кольце, однако слова обретали небывалые размеры и привычно застревали в горле, как бывало у Женьки в минуты сильных душевных потрясений. Наконец, милостивая природа сжалилась над Дергачевым и погрузила его в состояние анабиоза, накрыв спасительной темнотой.