Легкая еда (ЛП)

  Вино было уже открыто. Они сидели в маленькой передней комнате, уменьшенной его присутствием, и болтали взад и вперед. Резник спросил ее о ее дне. Он спросил ее, слышала ли она о полицейском, который был найден Трентом и убит, и когда она ответила, что да, она немного сказала ей, что это то, над чем он работает.

  «Это то, что ты всегда делаешь? Что-то в этом роде?

  — Убийство, вы имеете в виду?

  Ханна кивнула: может быть, это объясняло взгляд, смутно затравленный, в его глазах.

  — Не всегда, — сказал Резник. «Несмотря на то, что вы можете прочитать, их не так много. Но да, я полагаю, да, довольно часто.

  Ханна продвинулась вперед на своем сиденье. — Но разве это не доходит до тебя? Я уверен, что так и должно быть. Что-то о Макбете, пока что пропитанном кровью.

  "Иногда. По-разному." Что поразило Резника, что действительно тронуло его, так это все: все, что он видел. То, как люди могут быть друг с другом, что они могут делать, что их могут заставить делать в экстремальных ситуациях — чувство вины, бессилие, бедность, любовь.

  «Ты привыкаешь к этому, ты это имеешь в виду? Стать-что это за слово? — прирученный. Я полагаю, закалился.

  Резник задавался вопросом, хотел ли он этого, говоря об этом. «В какой-то степени да, иначе вы не смогли бы выполнять эту работу». Ему хотелось пройти через комнату и прикоснуться к ней, но, несмотря на то, что произошло в прошлый раз, он не знал, как это сделать. Он задавался вопросом, виноват ли он в том, что слишком явно уставился на ее рот. Вместо этого он посмотрел на стакан в своей руке и отхлебнул еще немного вина.

  Ханна была тронута его застенчивостью. — Пенни за них, Чарли. Так говорил мой отец».

  — Твой папа называл тебя Чарли?

  "Нет." Смеющийся. "Если вы понимаете, о чем я."

  Резник думал, что да. «Как и мой», — сказал он. «За исключением того, что это было на польском языке. Но я подозреваю, что это было более или менее то же самое».

  — Так о чем ты думал? Он не ответил.

  — Не убийство?

  "Нет." Он покачал головой.

  Ханна поставила стакан и встала. «Только до тех пор, пока ты не думаешь, что всякий раз, когда ты приходишь сюда, мы первым делом падаем в постель».

  "Нет." Снова смотрю на ее рот, на этот раз открыто. — Это не то, что я думаю.

  "Хорошо." Она протягивала руку.

  Он знал, что она движется рядом с ним, чувствовал прикосновение к ее плечу, теплое и гладкое, когда она поворачивалась. В почти темной комнате он посмотрел на часы и удивился, что было всего чуть больше двух. Ему казалось, что он проспал несколько часов.

  Тихо Ханна вытащила ноги из-под одеяла и села. Небольшой вздох, когда Резник протянул руку и коснулся ее спины, узлов позвоночника на коже. Она потянулась сзади и обвела пальцами его запястье.

  «Не останавливайся. Это не заставит вас остановиться.

  Он целовал тыльную сторону ее ладони, пространство между лопатками, шею; она убрала свою руку с его и провела ею по его груди.

  — Я собиралась в ванную, — сказала она. А потом возле двери. "Принести вам что-нибудь?"

  Он посмотрел на нее, обнаженную под световым люком, теперь уже без сознания, темную прядь волос между ее ног, которую он мог бы прикрыть рукой. Все, молча ответила часть его, та часть, на которую он обычно не обращал внимания.

  — Вода, что-нибудь?

  «Стакан воды не помешает».

  Они вместе сидели на кухне, макая печенье в чай, довольные молчали, по крайней мере, не очень много, Резник оделся, за исключением своего жакета, Ханна закуталась в халат, и это уже начало того, что казалось рутиной.

  — Что происходит… — начал Резник.

  Она прижала палец к его рту. — Не сейчас, Чарли. Не сейчас."

  Его глаза спросили ее, почему.

  — Если что-то случится, времени будет достаточно.

  По сигналу раздался звук приближающегося к задней части дома такси.

  — Может быть, в следующий раз ты захочешь зайти ко мне? Я мог бы приготовить немного ужина, что-то в этом роде. Он пожимал плечами.

  Ханна улыбнулась. «Все эти кошки».

  «Они не всегда все четверо там одновременно».

  "Ой. Я полагаю, что все в порядке.

  В дверях она подошла, чтобы поцеловать его в щеку, и он ловко повернул голову так, что вместо этого она поцеловала его в губы. В конце переулка таксист дважды посигналил.

  — Разве не должен быть закон против этого? Ханна улыбнулась.

  — Целоваться?

  «Используя свой рог после наступления темноты».

  На мгновение он коснулся ее груди под мягкой тканью платья. "Я должен идти."

  "Да."

  Наклонив голову, он поцеловал ее там, где была его рука.

  Она смотрела, как он уходит к свету, и в ней уже колебались те первые знакомые чувства боли.

  Тридцать

  Что касается Кевина Нейлора, это был не самый лучший день. Это началось, когда Дебби вышла из ванной в то утро, ничего не сказав, но выражение ее лица говорило ему все, что ему нужно было знать. У нее были месячные. Пунктуален до минуты.

  «Деб…»

  Но она оттолкнула его, открыла холодильник и встала там, повернув к нему голову, глядя между ароматизированными йогуртами, остатками лимонного пирога, салатом и завернутым в пленку сыром на то, что она больше не могла видеть.

  «Деб…»

  «Оставь это, ладно! Просто оставь это."