Легкая еда (ЛП)

  Рядом с Дивайном, в расстегнутом пиджаке, с расстегнутой верхней пуговицей рубашки над узлом шерстяного галстука, Миллингтон держал свой совет и ничего не говорил.

  — Это то, о чем вы просили, не так ли? — спросил Дивайн. «Колбасный початок».

  "Не таким образом."

  «Тебе не нравится соус или что? Не нравится соус, соскребите его».

  «Это не имеет отношения к соусу, с соусом все в порядке».

  "Что тогда?"

  «Лук».

  — Какой лук?

  "Точно."

  Наклонившись вперед, осторожно используя средний и большой пальцы, Дивайн откинула назад верхнюю половину рулона. «Без лука».

  "Это то, что я имею в виду."

  — Как вы думаете, — сказал Миллингтон, возбужденно действуя, постукивая концом «Ламберт энд Батлер» по поверхности стола, — когда все эти кулинарные дискуссии закончатся, мы сможем начать?

  — Ты собираешься это есть? Божественный, указывая на початок. "Или нет?"

  Юноша покачал головой.

  Пододвинув к нему тарелку, Дивайн вновь развернул рулет, взял свернутую сосиску, обмакнул ее в коричневом соусе и с вызывающим блеском в глазах поднес ко рту. "Последний шанс?" Слишком поздно колбаса исчезла у него во рту, два, три укуса и она исчезла, все, кроме узелка хрящей, который он деликатно вытащил из-под зубов и положил обратно в початок, целиком, включая салфетку, он с тарелки в металлическую корзину рядом со стулом, где он приземлился с мягким, но приятным стуком.

  — Это интервью, — сказал Миллингтон, только что включив пленку, — назначено на два двадцать три. Присутствуют детектив-сержант Миллингтон, детектив-констебль Дивайн и мистер Сент-Джон.

  Из вежливости Дивайн подавил отрыжку.

  Миллингтон чуть больше склонялся к юноше. «Назовите свое полное имя».

  "Вы знаете мое имя."

  О Боже, подумала Божественная, он будет одним из них. Как и лук, насквозь.

  — Полное имя, — повторил Миллингтон.

  «Джон Энтони Лоуренс Сент-Джон».

  Дивайн подавила фырканье.

  "Адрес?"

  "У меня нет."

  "Адрес?"

  Всего на мгновение в глазах юноши засиял свет. «Куда бы я ни положил мою шляпу, там мой дом».

  Умный ублюдок, Божественная мысль.

  — Расскажите нам, — ободряюще сказал Миллингтон, — о том, где вы положили свою шляпу в субботу вечером.

  Рег Коссолл и его команда усердно стучали в двери. До сих пор их ошибочно принимали за Свидетелей Иеговы, адвентистов седьмого дня, череду далеких дядей и тетушек, а также начальников кабелеукладочной компании, которые позвонили, чтобы сообщить, что один из рабочих снова включил лопату в электрическую сеть и мощность будет отключена в течение большей части часа. Как только проблемы с идентификацией были решены, они, как правило, вызывали удивление, сочувствие, большое внимание, но никаких конкретных зацепок.

  — Был шум, не так ли, Джефф? Ужасный бардак. Помню, мы выключили телевизор, вышли посмотреть». Это крупная женщина лет пятидесяти, сам Коссал звонил вместе с молодым констебль; их дом на набережной выходил задом на тропу, возле которой нашли тело Астона. — Джефф? Она казалась взволнованной, ее руки то в накладных карманах красно-зеленого фартука, то в мыслях, может быть, наполовину заняты тем, что осталось кипеть на плите. — Когда это было, Джефф? Начало в одиннадцать часов, это когда это было? Около одиннадцати?

  В коридоре появился Джефф, телеграф навис над его рукой, часть ее, очки сползли на кончик носа.

  — Йобы, это все, что они собой представляют. Легко и просто. Теперь то же самое каждую субботу вечером; приходят, опрокидывая паб, улюлюкая и крича и продолжая. И язык, который они используют, не верится. Но просто хулиганы, не более того. Таких, как ваша компания, пускают по улицам, так что остальным приходится оставаться внутри и запирать двери.

  Что, вместо того, чтобы рвануть на дискотеку, подумал Коссал, покачивая бёдрами пожилой дамы по полу? Пара вишнёвых бренди и хлестать её домой, чтобы немного послушать старое адажио на ковре в гостиной. Он сомневался, что их ковер видел что-то кроме шампуня с запахом лимона и хорошей чистки пылесосом с тех пор, как его впервые постелили.

  — И время, сэр, — спросил Коссолл. — Можно поточнее?

  — Как сказала жена, в районе одиннадцати часов. 1130. Вы можете проверить свое Радио Таймс или что-то еще, «Матч дня » — это то, что было. Этот шотландец, Хансен, слишком много всезнайки, на мой вкус. И вы не можете понять половину того, что он говорит.

  Все это время шла одна и та же история: между одиннадцатью и одиннадцатью тридцатью на Набережной дурачились какие-то хулиганы, но после этого они ушли, пошли через игровое поле в сторону Медоуз, как предполагалось в нескольких сообщениях. И скатертью дорога. Два домохозяйства упомянули спортивный автомобиль, который громко завел двигатель около полуночи; другой, кажется, вспомнил, как слышал мотоцикл с неисправным глушителем. Это могло быть то же самое.