Легкая еда (ЛП)

  Шина не работала на фабрике с тех пор, как умер Ники. В первый же день, в понедельник, она позвонила и объяснила; на второй день она сказала, что ее мать все еще нуждается в уходе. Ее начальник отнесся с пониманием, сказал ей взять любой отпуск по болезни, на который она имела право, и предложил ей записаться на прием к своему терапевту за свой счет, чтобы он прописал транквилизатор, валиум, даже что-то новое — что там было? Это? — Прозак, вот он.

  Этим утром Шина ничего не сказала маме, вышла из дома с выглаженной униформой, сложенной в полиэтиленовый пакет из Tesco, бродила без направления, пока не оказалась на Старой рыночной площади, наблюдая за бандой молодых людей, которые экстравагантно растянулись на изношенных трава возле общественных туалетов, пить сидр Стронгбоу и кричать на любого прохожего в костюме. Они представляли собой обычную кучку новоявленных панков и готов, парней с розовыми могиканами или волосами, уложенными вокруг головы звездами с голубыми наконечниками, с цепями, свисающими из карманов и лацканов рваных кожаных курток, с рваными джинсами, с более мелкими цепочками, свисающими с уши и уголки рта. Татуировки. У девушек моложе Шины в обтягивающих футболках и узких джинсах с черными штанинами кольца в ушах и носах, рты превратились в маленькие черные клювики.

  Шина сидела на безопасном расстоянии на низкой каменной стене, зажав запястья между коленями. Ни за что она не собиралась приближаться к ним. Часы над Домом Совета пробили четверть часа.

  "Здесь."

  Она резко повернулась, почти потеряв равновесие. Джени Корнуолл была совсем рядом с ней, с обычным высокомерным выражением лица, в руке у нее был открытый пакет «Эмбасби».

  — Давай, выпей.

  Шина моргнула, глядя на Джени, ее твердое юное лицо обрамляли взлохмаченные волосы. На другой стороне улицы, возле магазина Дебенхема, стояли и смотрели друзья Джейни. Лесли Доусон, Ирена, Трейси Дэниелс, Ди-Ди, Дайан. Джени снова встряхнула пачку и, выдохнув «спасибо», Шина взяла одну и откинула голову назад, когда Джени, наклонившись вперед, зажгла ее для нее.

  Шина втянула дым и задержала его внутри.

  Бросив быстрый взгляд на своих приятелей, Джени закурила и села. — Твой брат, мы, типа, расстроены из-за того, что случилось.

  "Спасибо."

  — Ты, должно быть, чувствуешь себя дерьмом.

  «Ага. Да."

  Джени училась в классе Шины в школе, все они, Лесли, Ди-Ди и остальные. Девочки, у которых раньше стали видны груди, у которых раньше начались месячные, которые постоянно приносили корявые записки, чтобы отговориться от игр. Они открыто курили по дороге в школу и снова закуривали, как только ступали на бульвар. Они были теми, кто хвастался, что они сделали это в тринадцать, прошли весь путь, и Шина поверила им, завидуя, испугавшись, в благоговении. Когда после школы Джени и остальные толпились среди машин, припаркованных в Лесу, и смеялись с мальчиками, которые были в возрасте от Шейна и старше, Шина слонялась достаточно близко, чтобы они могли позвать ее, но они так и не сделали этого. Теперь это. Смерть Ники принесла ей дурную славу из вторых рук, сделала ее приемлемой там, где она раньше не была.

  Одна из девушек позвала Джени, которая повернула голову и жестом попросила их идти вперед. — Мы идем к Дайан, — сказала она Шине. — Почему ты не пришел?

  На дальнем конце площади Джени взяла у Шины сумку Tesco и бросила ее вместе с униформой в зеленую мусорную корзину.

  Диана и Ди-Ди были черными. За исключением тех случаев, когда они ненадолго поссорились, они всем говорили, что они сестры, даже выходили в одной одежде, хотя это было неправдой. Их семьи никогда не разговаривали друг с другом и переходили улицу, чтобы избежать контакта. Отец Ди-Ди был священником пятидесятнической церкви, а отец Дианы отсидел пятнадцать лет в Линкольне за то, что выстрелил в лицо другому торговцу наркотиками с близкого расстояния. Когда она забеременела всего за восемнадцать дней до своего пятнадцатилетия, отец Ди-Ди молился за нее, а мать отвезла ее в клинику, чтобы сделать аборт. Как только Дайан услышала об этом, она вышла из дома и забеременела от подруги своего брата, и через восемь недель у нее случился выкидыш. В следующий раз ей повезло больше. Младенца звали Мелвин, и старшая сестра Дайан присматривала за ним, пока Дайана не закончила школу, после чего Дайане и отцу ребенка предоставили временное жилье в высотном здании, которое совет планировал снести. Отец уехал, а квартиры еще стояли.

  «Чертов лифт!» Диана закричала, пиная двери с граффити. «Никогда, черт возьми, не работает!»

  Сосед Дайан присматривал за Мелвином, и Дайан забрала его, чтобы показать Шине.

  «Великолепный, не так ли? Разве он не чертовски великолепен?

  Плотно завитые черные волосы, кофейная кожа, большие карие глаза; Шине пришлось признать, что да.