Легкая еда (ЛП)

  В другой раз Ники остался бы там и наблюдал, но сейчас были более насущные дела. В ванной он запер дверь, прежде чем включить свет.

  Иисус Христос!

  Он мог подумать, что на черном цвете пятна не будут видны так отчетливо, но отрицать их было невозможно, толстые пятна, которые, казалось, были разбросаны по его рубашке и футболке, как будто он быстро ехал на горном велосипеде по грязи. Больше поверх его джинсов. И кровь была не только размазана по его коже, она прилипла к его волосам. Ники разделся до трусов и носков; снял носки. Он подумал о том, чтобы прополоскать рубашку в раковине, а джинсы, может быть, замочить в ванне, но понял, что времени слишком мало, да и не получится. Он принес из кухни мусорное ведро и запихал туда одежду. Утром первым делом он достанет их хорошенько и потеряет. Сжечь их, вот в чем дело.

  Вот дерьмо! Шаги на лестнице. Ручка двери повернулась, но не поддалась.

  — Подожди минутку, — сказал Ники.

  — Ники? Голос Шейна. — Это ты?

  — Да, я ненадолго.

  — Какого хрена ты там делаешь?

  — Что ты думаешь?

  Ники подождал, пока его брат уйдет, прежде чем вернуться к раковине. По крайней мере, вода была еще горячей. Рядом с ванной он нашел старую щетку и намылил ее мылом. Ему придется умыться, почистить между пальцами, под ногтями, вымыть голову шампунем. Глядя в краснеющую воду, он увидел, как седая голова женщины ломается под ним, почувствовал удары, отдававшиеся по его рукам. Кто бы мог подумать, что в этой старой девочке столько крови?

  Почему он не побежал? Бери все деньги, что были в доме, что было у него самого, и беги. Автобус в Манчестер, Глазго, Лондон, куда угодно. Он мог потеряться в Лондоне, знал детей, у которых это было. Дети, которые вернулись с историями о деньгах и крэке, о том, как подбирали игроков на вокзале Виктория или в Funland на Лестер-сквер. Делать то же, что и Мартин Ходжсон прошлой ночью. В задней части горла Ники почувствовал, как его начинает тошнить. Разумнее всего было остаться здесь. Отвалите, и они воспримут это как указание, честное слово, сунут два и два в руки и скажут: да, что это? Нет, нужно было сохранять хладнокровие, избавиться от одежды, пойти в школу.

  Как только его мама встала, Ники быстро упал, посасывая большой палец.

  Когда подъехали машины, Норма была на кухне, две из них, Нейлор и Дивайн, поспешили к заднему двору, чтобы пресечь любой возможный побег. Если она и слышала их, доставая пакет молока из холодильника, то не подавала вида. Сидеть здесь с сигаретой, тишиной, сигаретой и чашкой чая было лучшей частью дня.

  Сначала Резник стоял в стороне, позволяя Миллингтону позвонить и постучать. Сержант помолчал, затем снова позвонил в звонок.

  "Кровавый ад! Это кто?" Но Норма, прошагавшая к входной двери в тапочках, знала, кто бы это ни был, новости не будут хорошими. Увидев двух мужчин, стоящих там, Резника, которого она узнала, Норма почувствовала внезапную резкую боль в груди.

  — Ваш Ники, — сказал Миллингтон. — Он дома?

  — Конечно, он чертовски внутри. Но она смотрела не на Миллингтона, а на Резника, пытаясь прочесть выражение его глаз.

  — Ты видишь, куда все идет, Норма. Ясно, как я сам могу ». Слова Резника, последний раз, когда он был у нее дома.

  — Зачем он тебе? — спросила Норма.

  «Один или два вопроса, — сказал ей Миллингтон, — о том, чем он занимался прошлой ночью».

  — Прошлой ночью он был здесь, — сказала Норма, — весь вечер со мной. Это была такая же автоматическая реакция, как вдох.

  — Я думаю, нам лучше спросить его об этом, — сказал Миллингтон.

  Норма стояла на своем, не зная, что делать.

  Резник сделал полшага к двери. — Норма, я думаю, тебе стоит впустить нас, не так ли?

  Миллингтон прошел в гостиную, а затем на кухню, а Резник стоял с Нормой у подножия лестницы.

  — Значит, он все еще в постели?

  «Конечно, черт возьми».

  Резник положил руку на перила, и она взяла его за запястье. — Тогда позвони ему, Норма. Приведи его вниз.

  На краю линии его глаз снова появился Миллингтон, медленно качая головой.

  — Норма, — подсказал Резник.

  Тяжелая, она повернулась и позвала Ники по имени; ступила ногой на лестницу и снова позвала.

  В своей комнате Ники мгновенно проснулся и откинул одежду.

  — Ники, это полиция.

  Он схватил пару старых джинсов и все еще натягивал их, когда открыл окно и вылез на наклонную крышу над тем, что когда-то было внешним туалетом.

  «Ники!»

  Сначала Резник, а затем Миллингтон протиснулись мимо Нормы и бегом побежали по лестнице.

  Ники соскользнул вниз по круто наклоненной крыше, сбивая на ходу черепицу. Одна его рука зацепилась за старый железный желоб, и тот сломался. Извиваясь изо всех сил, Ники наполовину подпрыгнул, наполовину упал, а затем ушел, перепрыгнув через старую кроличью клетку и перепрыгнув через ворота прямо в объятия Дивайна, где за стеной ждал детектив.

  Из окна наверху Резник наблюдал, как Ники ругался на Дивайн и боролся, пока Нейлор не завел руки за спину и между ними они не надели наручники.

  — Ударь меня еще раз, маленький ублюдок, — сказала Дивайн, — и я съем твои яйца на завтрак.