Ночь прошла относительно спокойно, но весьма прохладно. Холод разбудил меня еще до звуков горна, как и большинство легионеров, мы занимались примерно одним и тем же делом. Подкидывали в костер ветки и выплясывали вокруг него неведомые танцы, разгоняя кровь по телу. К тому моменту, как запела побудка, почти все солдаты проснулись и предприняли различные способы для согревания. В общем, мы построились и двинулись в путь с большим энтузиазмом, пыль, усталость и ноющие плечи уже казались мелкими неудобствами по сравнению с холодом.
Второй день молчаливого движения наскучил всем, шагавший подле меня Салек вдруг тихо затянул песню, которая через миг подхватили соседи, и она разнеслась по всей колоне:
Я слышал эту песню и ранее, где-то пару раз, но она мне тогда не понравилась. В ней не было ни героизма не красоты. Так мне тогда казалось, но теперь я ощутил нечто странное, какой-то отклик в своей душе и потому подпевал в меру своих сил и талантов. Видимо мои таланты не очень впечатлили, или же наоборот более чем впечатлили моих соратников, так как они стали коситься на меня странными взглядами. Пришлось снизить громкость и поубавить свой энтузиазм. Идти стало не в пример веселее, когда песня была допета, то и дело начинали звучать другие, но такого же единодушного исполнения более не случилось. Офицер Ларс, морщился, но не пытался нас остановить, впрочем, как и другие командиры.
После получаса «концертов», народ выдохся, так как идти и петь не самое легкое занятие.
Под вечер все мы были вымотаны долгим переходом, а лес все не кончался. На этот раз мне выпала иная доля, я был отряжен на копание ям для отходов. Дело не самое приятное, но и не самое худое, так что управился я как раз к ужину и голоден был, как волк после месячного поста. К концу ужина мною было замечено, что лапник раздобыли все те, кто ходил за хворостом, а особо умные, принесли его намного больше, чем нужно одному человеку и охотно меняли его на часть пищи. Я опечалился тем фактом, что сам оказался слишком прожорливым и все уже съел.
— Держи. Раззява! — сказал, протягивая мне часть своего лапника Салек, — Только в следующий раз, про меня не забудь, а то я сегодня подмерз.
— Прости — покраснел я от стыда, нехорошо это, забыть о единственном человеке, которого я могу назвать тут другом.
— Прощаю. — парень подсел ко мне, — А чем ты займешься после победы? Я вот собираюсь пойти в ученики к Жеру, мы уже договорились.
— Не знаю, — ответил я растерянно, — не задумывался еще.
А ведь и вправду, для меня, с тех пор как я попал в «Легион Искупления», было только сегодняшний день, о будущем я почти не думал. Нет, конечно иногда возникали мысли о том, как я возвращаюсь домой, на коне с мечом на бедре, покрытый шрамами и славой, но это были лишь мечты.
— А пошли к нему вместе! — обрадовался непонятно чему Салек, — Думаю от тебя он не откажется, да и у кузнеца всегда будет кусок хлеба на столе, и в селе все уважают да с почтением относятся!