Легенды о Христе

Апостол Петр слышал, как грешники со слезами умоляли старуху позволить им спастись, но она и слышать не хотела о том, чтобы кто-нибудь, кроме нее, попал в рай. Она была беспощадна, оставалась глуха ко всем мольбам и одного за другим сбрасывала несчастных грешников. Отчаянные, раздирающие душу вопли оглашали все пространство от ада до райских высот, проклятья и рыдания вырывались из уст тех, кто был близок к спасению и теперь еще горше и больнее ощущал свою гибель.

Тогда апостол Петр закричал матери, чтобы она была милосерднее и не мешала спастись нескольким несчастным, но старуха не обратила внимания на его слова и продолжала свое жестокое дело.

Апостол заметил, что ангел все медленнее и медленнее поднимается к райским вершинам. Казалось, чем легче становилась ноша, тем тяжелее было ее поднимать райскому гонцу. Великий страх охватил святого Петра; ноги отказывались ему служить, он в ужасе упал на колени.

Только одна-единственная грешница еще держалась за мать апостола Петра. Это была молодая женщина; она крепко обхватила шею старухи и, прильнув к ее уху, умоляла дать ей возможность спастись, попасть в светлый рай. Ангел уже почти долетел до утеса, и апостол простер уже руки, чтобы принять свою мать. Всего несколько взмахов крыльев – и старуха в раю!

Но вдруг ангел перестал взмахивать крыльями и лицо его потемнело, как ночь: как раз в это мгновение старухе удалось наконец разжать крепко стиснутые пальцы молодой женщины, освободиться от ее объятий, и несчастная грешница упала в бездну… В тот же миг нырнул ниже ангел, беспомощно взмахивая крыльями, он будто сразу потерял силы и не мог дальше нести свою ношу.

Глубоко печальный, грустно взглянул ангел на старуху, руки его разомкнулись, не имея больше сил держать ее, теперь непосильную тяжелую ношу, и старуха полетела вниз…

Двумя взмахами крыльев ангел достиг райской вершины и предстал пред Господом.

Долго лежал апостол Петр на том же месте, не будучи в силах подняться, и безутешно рыдал. Господь стоял возле него, опечаленный, молчаливый.

– Петр, – сказал наконец Господь, – никогда не думал Я, что ты будешь так горько плакать в раю.

Апостол поднял голову и с тоской ответил:

– Я не думал, что и в раю буду видеть людские страдания и скорбеть о них.

– Я хотел бы уготовить вам рай, – продолжал Господь, – где было бы одно ликование и вечная радость. Но ты ведь хорошо знаешь, для чего Я сошел в грешный мир, для чего жил и страдал. Я дал Моим людям великий завет любви и правды, но они не уразумели его. Пока не наступит на земле братская, всеобъемлющая любовь, пока не научатся все люди этой единой любви, – не перестанут избранные Мною, преданные Мне, ни на земле, ни в раю, скорбеть о злобе людской.

Светильник

I

Много-много лет тому назад, когда город Флоренция вдруг объявил себя самостоятельной республикой, жил там человек по имени Раниеро. Он был сыном оружейного мастера и унаследовал ремесло отца, но не особенно любил заниматься этим делом.

Раниеро обладал чрезвычайной силой. Он так же легко носил на себе тяжелые железные латы, как другой носил легкое шелковое платье. Он был еще очень молод, но успел уже не раз доказать и проявить свою силу. Однажды он складывал с соседями зерно на чердаке дома; зерна накопилось так много, что балки не выдержали и одна из них надломилась. Потолок покривился и готов был обрушиться. Все в ужасе разбежались. Один Раниеро не растерялся: он поднял руку и поддержал потолок, пока люди не принесли подпорки, которыми укрепили потолок.

О Раниеро сложилось мнение, что он храбрейший человек во всей Флоренции и что нет никого, кто осмелился бы вступить с ним в борьбу. Напрасно старался Раниеро найти достойного противника, с которым мог бы позабавиться искусством единоборства. Напрасно при первом шуме выбегал он на улицу, надеясь принять участие в уличной драке: при его появлении все мигом разбегались. Он с одинаковым успехом сражался против простых поселян и закованных в тяжелые латы рыцарей, не считая противников, сразу ранил их метким ударом меча и копья.

В те времена Флоренция не отличалась военным могуществом. Население ее составляли ткачи и прядильщики, люди, преданные мирному труду и не мечтавшие о военной славе. Не было недостатка в даровитых гражданах, но они больше заботились о культурном развитии родины, о процветании наук и искусств, о лучших порядках и законах, чем о внешнем, военном могуществе.

Раниеро не раз громко высказывал сожаление о том, что родился не в могущественном королевстве, где воинственный, храбрый король оценил бы его силу и отвагу. Там мог бы Раниеро завоевать славу и почет и ему не пришлось бы заниматься скучным, нелюбимым ремеслом.

Раниеро был хвастлив и кичлив, жесток с животными, сурово обращался с женой; нелегко было ужиться с ним. Он был бы красив, если бы несколько грубых шрамов поперек всего лица не безобразили его. Он был чрезвычайно сметлив и быстро принимал решения, образ мыслей его был глубок и серьезен, хотя порой и отличался нетерпимостью.