Легенда советской разведки - Н. Кузнецов

8 октября Николай Кузнецов вместе с Николаем Струтинским подстерег Пауля Даргеля, когда тот выходил из своего дома, и выстрелил в него несколько раз из той же машины, перекрашенной на этот случай в зеленый цвет. Правящему президенту удивительно везло — он и на сей раз остался невредим! Более того, разглядел нападавшего обер-лейтенанта германской армии с Железным крестом на груди.

Как и в первый раз, Кузнецов и Струтинский, хотя и с трудом, сумели уйти от погони. Но теперь уже ничто не золотило горькую пилюлю неудачи. Николай Иванович был расстроен вконец и нещадно корил себя за дрогнувшую от понятного волнения в решающий момент руку.

Оберегая своего самого ценного разведчика, командование не хотело, чтобы он в третий раз сделал попытку совершить покушение. Ему и так слишком везло в том смысле, что дважды удалось беспрепятственно скрыться от преследователей. Всегда так не будет, просто не может быть по теории вероятности. Но Кузнецов продолжал настаивать на своем и настоял…

20 октября Пауль Зиберт совершил третье покушение на заместителя Коха. Оно было точной копией первого. Кузнецов психологически верно рассчитал, что немцы никак не будут ждать нового нападения на том же месте и не предпримут здесь дополнительных мер охраны. Так и оказалось.

Автомобиль в том же гараже гебитскомиссара был взят другой — зеленый «адлер», вместо знака РКУ на нем установили отличительный знак и номер вермахта. Кроме марки и цвета машины Кузнецов сменил и оружие: вместо пистолета он для надежности применил гранату, на которую для усиления действия надели дополнительный стальной чехол с насечками.

И снова — технически операция прошла блистательно. Снова Кузнецов и Струтинский ушли от преследователей. И снова невероятная досадная случайность! В двух шагах от ног Даргеля граната ударилась о бровку тротуара и отскочила так, что взрыв пошел в сторону, в стену дома! Ручкой гранаты был наповал убит какой-то подполковник, стоявший на противоположной стороне улицы. А Даргель снова остался жив, хотя и был контужен взрывной волной.

— Обер-лейтенант! Все тот же обер-лейтенант, — выговорил Даргель в госпитале…

Лишь отъехав на сравнительно безопасное расстояние от места покушения, Кузнецов ощутил боль в левом плече: он был ранен осколком собственной гранаты. Решив, что рана пустяковая, царапина, так как крови вытекло немного, да и боль ощущалась лишь при движении рукой, Николай Иванович ограничился тем, что подложил под рукав сложенный вчетверо носовой платок. Но врач Альберт Цессарский, когда Кузнецов в тот же день вернулся в отряд, расценил ранение иначе.

Как показал осмотр, крохотный, но острый осколок засел в глубине мышц возле самой плечевой артерии. При малейшем движении этот кусочек стали мог перерезать артерию, и тогда Кузнецов неминуемо бы погиб от кровотечения, которое остановить ему самому было бы невозможно, да и в лагерных условиях, пожалуй, тоже. Осколок следовало немедленно и осторожно удалить.

Врач стал готовиться к операции. Когда он достал шприц и пузырек с новокаином для местного обезболивания, Кузнецов спросил:

— Вы что, хотите заморозить?

— Конечно. Нужно сделать разрез, и я хочу обезболить это место.

Николай Иванович несколько раз отрицательно покачал головой. Цессарский удивился, сказал, что новокаина у него достаточно, экономить, как было когда-то, нет надобности. Но Кузнецов упорно настаивал:

— Режьте так.

Цессарский предупредил, что будет очень больно. Но Николай Иванович оставался непреклонен. Потом, видя недоумение врача, объяснил:

— Я должен себя проверить. Если мне когда-нибудь придется испытать сильную боль, вытерплю или нет. Оперируйте, доктор!

Время было дорого. Поняв, что переубедить Кузнецова не удастся, Цессарский удалил осколок без обезболивания.

Несмотря на ранение, Николай Иванович был рад, что снова оказался в отряде. Только теперь он мог получить определенную разрядку от огромного нервного напряжения последних недель. Сброшен ненавистный немецкий френч, его заменила обычная одежда, офицер вермахта Пауль Вильгельм Зиберт превратился если и не в Кузнецова, то все же в русского человека, партизана славного отряда «Победители» Николая Васильевича Грачева.

Вечер у весело потрескивающего костра, традиционный «банк», знакомые лица боевых друзей, любимые песни, последние отрядные новости, несусветные байки Лукина о похождениях одесского налетчика Мишки-Япончика… Словом, родной партизанский дом.

Через день — некоторые итоги комбинации «Бумажник». Выходившая в Луцке на немецком языке газета «Дойче Украинише Цайтунг» в номере от 21 октября сообщила: