Легенда советской разведки - Н. Кузнецов

— Успокойтесь, Зиберт, — улыбнулся фон Ортель. — При чем тут ревность? Речь идет совсем о другом. Мы с вами друзья, поэтому рекомендую фрейлейн Валентине держаться подальше от Геттеля. Вовсе не потому, что он неотразимый Дон Жуан. Просто вам следует учесть, что хоть у Геттеля звание и сухопутное, но начальство у него морское…

Более откровенно фон Ортель высказаться, конечно, не мог. В вермахте все знали, что начальником абвера, то есть военной разведки и контрразведки, был адмирал Фридрих Вильгельм Канарис. Значит, Геттель представляет в рейхскомиссариате контрразведку абвера.

Теперь можно было не сомневаться, что раз Геттель завел разговор о Зиберте с Валей Довгер, он непременно попытается прощупать и других его знакомых женщин. Так оно и произошло. Через несколько дней «рыжий майор» вызвал к себе Лидию Лисовскую, у которой Зиберт формально снимал комнату, а затем и проживавшую вместе с ней Марию Микоту.

Разговоры с ними (естественно по раздельности) проходили по одному сценарию, были сухими и официальными. Геттель сразу предупреждал их о сугубо конфиденциальном характере встречи и о тех неприятных последствиях, которые будут иметь место, если они разгласят содержание их беседы.

Пожав плечами, Мария рассказала о Зиберте то, что сочла нужным. Следующий вопрос Геттеля был довольно неожиданным: не говорил ли Зиберт ей или сестре когда-нибудь об Англии? «Майя» недоуменно пожала плечами:

— Об Англии? Никогда! И с какой стати? О Германии много рассказывал, о Франции, он там воевал…

Геттель был упрям:

— В таком случае, может быть, он употреблял иногда в речи английские слова?

«Майя» рассмеялась:

— Но я не знаю английского языка… Насколько мне известно, Пауль говорит только по-немецки. Ну, еще он знает несколько десятков русских и украинских слов, немного польских. Но их знают все немецкие офицеры, кто здесь служит.

Майор задал еще один вопрос: не кажется ли пани Марии, что Зиберт свободно обращается с довольно крупными суммами денег?

Мария ответила, что не кажется. Зиберт дает сестре какую-то сумму за комнату, стирку белья, на продукты, когда приходят гости. Иногда делает им небольшие подарки — чулки, помаду, конфеты. Для этого не нужно быть миллионером. Геттель задумался, потом пришел к какому-то решению.

— Я попрошу вас сделать следующее, фрейлейн. Попробуйте как-нибудь в разговоре с Зибертом вроде бы случайно употребить словечко «сэр» и приглядитесь, как он отреагирует на такое обращение, а потом сообщите мне.

Итак, все прояснилось. Сам того не ведая, Мартин Геттель раскрыл свои карты. Просто удивительно, как в одном человеке могли сочетаться интуитивно проницательный контрразведчик (он единственный заподозрил, что Зиберт не тот, за кого себя выдает) и набитый дурак (это относится к его идее проверки Зиберта словом «сэр»). В общем, по-видимому, руководствуясь уж неизвестно какими соображениями (ведь лично они не были даже знакомы), Мартин Геттель всерьез решил, что обер-лейтенант Пауль Вильгельм Зиберт является офицером английской разведки «Сикрет Интеллидженс Сервис».

Кроме того, разговор этот подтвердил именно третью версию, которую командование, как мы знаем, считало наиболее вероятной.

Дело в том, что, как уже известно читателю, и Лидия и Мария считались секретными осведомительницами службы безопасности, у каждой из них там были непосредственные начальники, без ведома и приказа которых они не обязаны были давать какие-либо показания никаким немецким властям.

Следовательно, вызвать к себе девушек майор Геттель мог только в том случае, если об этом он не поставил в известность ни СД (которая должна была дать им санкцию на разговор с ним, но, скорее всего, выяснив поводы для подозрения, занялась бы Зибертом сама), ни свое начальство в абвере. Потому что у всех контрразведок существует правило: прежде чем агентурить кого-либо, следует проверить, не является ли уже это лицо агентом «соседней» спецслужбы.

По логике вещей выходило, что Геттель разговаривал с Валей, Лидией и Марией по собственной инициативе, никому в абвере не сказав ни слова. Теперь становилось понятно, почему Геттель, подозревая в Зиберте разведчика иностранной, к тому же враждебной державы, не пытался его задержать, а стремился завязать личное знакомство.

По-видимому, майор, будучи по роду службы хорошо информированным о положении на фронте, уже понимал, что Германия войну проиграла, что крах близок и неизбежен, а вместе с ним неизбежна и расплата, и уж во всяком случае конец личному благополучию. По-видимому, Геттель и решил предусмотрительно заранее вступить в контакт с английской разведкой, чтобы вовремя переметнуться на ее сторону.

Продажный и беспринципный человек, он, однако, весьма логично рассчитывал, что «английский агент» Зиберт оценит по достоинству его молчание. Тогда у него, Геттеля, появится шанс не рухнуть в пропасть вместе с «тысячелетним третьим рейхом».