Легенда о хрустальном яйце

Интересно заметить, что в своем утверждении Герберт Уэллс был не одинок среди фантастов. Помните «Аэлиту» Алексея Толстого? Книга была написана двадцать три года спустя после «Хрустального яйца». Но и тогда, чтобы доставить «удовольствие» своему герою, русскому солдату Гусеву, увидеть телевизионную передачу (будем называть вещи своими именами), Толстой отправляет его на Марс. Опять следы ведут на далекую планету. Но... приводят они всё-таки на Землю!

ЧУДО БЕЗ ЧУДЕС

 Минуло полстолетия... Я не собираюсь подсчитывать, сколько точно прошло лет со времени опубликования «Хрустального яйца» или «Аэлиты». В нашем разговоре это не имеет принципиального значения. Отсчитайте примерно пятьдесят лет назад, и вы получите среднее арифметическое между годами появления этих произведений. Грубое определение времени, когда речь идет о годах, «прожитых» наукой, мне не кажется страшным.

В этом отношении вечно молодая наука напоминает человека преклонного возраста. Старые люди обычно не мелочны в подсчетах прожитых лет, но зато только они и умеют по-настоящему дорожить будущим.

Итак, прошло полвека. Не так уж много для науки, начавшейся с литературной фантастики. Но этого срока оказалось вполне достаточно, чтобы фантастические идеи поставить с головы на ноги. Это говоря фигурально. А буквально? Буквально, сегодня у нас есть все основания изменить выбранный нами характер и тон анализа рассказа Уэллса. До сих пор мы излагали точку зрения знаменитого фантаста. И только! А могли бы спорить. Не с одним Гербертом Уэллсом, а и с Алексеем Толстым. Но гениальность задним числом — не великое достоинство. Спорить сегодня о идеях передачи изображения с фантастами начала столетия — это так же честно, как, вооружившись до зубов, напасть на безоружного.

Кстати говоря, несмотря на все идейные противоречия первых фантастических гипотез в области телевидения и современной науки, как это ни странно, наибольшая связь — именно между ними. Связь эта как раз в фантастичности и нереальности возможностей сегодняшнего телевидения. Разве не мог бы, скажем, тот же Уэллс рассказать загадочную историю о том, как в лавке некоего старого архивариуса появилась книга со странным названием «Географический атлас Луны»? И загадочность этой истории определялась бы вовсе не давним временем, в которое творил Уэллс. Еще несколько лет назад такой рассказ мог бы придумать любой современный фантаст. Но сегодня уже на книжных полках многих ученых стоит реальный, самый что ни на есть обычный, отпечатанный в типографии «Атлас Луны». (Мне показывал его Шмаков.) И история его появления на Земле вовсе не чудо. Это научное достижение, естественный результат творческих усилий ученых, — чудо без чудес.

Началось всё с запуска многоступенчатой ракеты. В тот день с одного из советских космодромов стартовал в направлении Луны космический корабль специального назначения. Как мы теперь знаем, на борту корабля не было людей, полетевших «открывать» Луну. И всё-таки в результате этого полета Луна была «открыта». Ее «открыли» приборы, они же сообщили о своих наблюдениях на Землю. Для того чтобы стать Колумбом в двадцатом веке, нет необходимости отправляться в дальнее и опасное путешествие. Многие самые гениальные открытия современности, даже географические, сделаны в лабораториях. И кто знает, может быть, в тот момент, когда «открывалась» Луна, «искавшие» ее Колумбы, сделав свое дело, прогуливались по улице Горького.

Луна же открывалась вот как. В заданный момент космическая лаборатория, доставленная к Луне ракетой, подчиняясь команде специальной системы ориентации, прекратила произвольное вращение, — когда фотографируешь, нужен относительный покой. Даже фотограф, прежде чем нажать на затвор, говорит нам: «Внимание! Не шевелитесь! Снимаю!» Итак, лаборатория «замерла», объективы фотоаппаратов нацелились на Луну, точнее— на неведомую, никогда не видимую с Земли поверхность планеты. Сорок минут продолжалась эта, пока не имевшая себе равных, фотосъемка.

Сконструированные человеком автоматы транспортировали отснятую пленку с уникальными по своей ценности кадрами в крохотную фотолабораторию, размещенную на борту космической станции. Здесь она проявлялась, фиксировалась и сушилась. Всё как в лаборатории любого фотолюбителя, но только за полмиллиона километров от Земли! Обработанная пленка собиралась в специальной кассете, где терпеливо «ожидала» команды, чтобы продолжить свой путь к людям на Землю. И вот команда получена. По сигналу с Земли включилась космическая телевизионная установка. Изображение, отпечатанное на пленке, спроектировалось на экране передающей камеры. Началась первая в истории человечества телевизионная передача из первой космической телевизионной студии...