Легенда о гетмане. Том I

— Измена, — глухо произнес Чарнецкий, впившись глазами в лагерь запорожцев. Своим ястребиным зрением он разглядел, как Кречовский подскакал к расположенному в центре казацкого табора шатру, у которого стояла группа казацких предводителей. Спрыгнув с коня, Кречовский подошел к ним. Один из стоявший у шатра отделился от остальных и, подойдя к Кречовскому, обнял его.

— Хмельницкий, — подумал Чарнецкий.

Ястребиное зрение Чарнецкого не подвело его. Встречал Кречовского действительно сам запорожский гетман в окружении своих полковников. Сразу после ночного свидания он вернулся к себе и, встретившись с Тугай-беем, попросил у него одолжить на время сменных лошадей. На этих конях реестровые казаки и прискакали в запорожский лагерь. Теперь, когда его войско вместе с реестровиками и татарами насчитывало более десяти тысяч хорошо подготовленных и обученных военному делу воинов, гетман больше не сомневался в победе и готов был начать битву. Обернувшись к полковникам он отдал короткую команду, а затем, вскочив на коня, подъехал к стоявшим в плотном строю казакам.

— Братья, славные молодцы запорожские, — голос его громко звучал в наступившей тишине, — пробил грозный час: возьмите меч и щит веры вашей, призовите на помощь Господа и да не испугает вас лядская сила! Не страшитесь звериного вида леопардовых шкур и страусиных перьев их гусар. Вспомните древних воинов русских, которые хоть и не знали веры Христовой, но страх на всех врагов своей отвагой нагоняли! С того же теста и вы слеплены, та же кровь течет и в ваших жилах! Уповайте на Господа нашего и слава ваша не померкнет во веки веков!

Гетман взмахнул булавой. Лагерь распахнулся. Один за другим, держа дистанцию и строгий порядок, из него стали выступать казацкие полки: Нечая, Колодки, Остапа и Донца. Они перешли речку и остановились на том берегу. По обеим сторонам пехотных полков волновалась конница Ганжи, прикрывая их фланги.

Полковник Чарнецкий, внимательно следивший за построением казацкого войска, повеселел.

— Хмельницкий допустил ошибку, — сказал он обращаясь к Потоцкому, — ему не следовало переходить речку. Теперь мои гусары сотрут их в порошок.

Потоцкий оживился:

— Начинайте атаку, пан полковник, и да поможет нам Бог!

Но не успел Чарнецкий вскочить в седло, как с тыла, где располагался обоз, раздались крики и выстрелы.

— Татары ворвались в обоз — примчался на взмыленной лошади к Потоцкому какой-то шляхтич. — Их там тысячи!

— Пан полковник, — обратился тот к Чарнецкому, — придется вам ударить на татар, иначе мы останемся без обоза.

Развернув свою хоругвь, Чарнецкий, отогнал от обоза атаковавших его татар Тугай-бея, но, когда он вернулся назад на поле сражения, кульминация боя достигла своего апогея. Казацкая пехота уже выбила поляков из окопов и шанцев. Девятый вал битвы накатился на польский лагерь и почти захлестнул его. Яростный бой шел уже непосредственно на валах. К полкам Нечая, Донца, Колодки и Остапа добавились реестровики Кречовского и Дженджелея. Хмельницкий бросил на штурм польского лагеря почти все свои силы, оставив в резерве лишь два полка, казаки которых были этим решением гетмана крайне огорчены. Сейчас оба полковника стояли рядом с ним, внимательно наблюдая за сражением, которое переросло в яростную рукопашную схватку. Опьяненные боем казаки, отбросив самопалы за спину, с пиками и саблями в руках, не обращая внимания на выстрелы в упор, взбирались на валы; поляки с не меньшим остервенением сталкивали их оттуда. Огонь их пушек уже прекратился: часть канониров пала под ударами казацких пик и сабель, другие с кончарами в руках еще продолжали отбиваться от наседавших на них запорожцев. Давно уже прекратила огонь и артиллерия Чарноты, чтобы не попасть по своим.