Легенда о гетмане. Том I

Кошевой хмыкнул: «Так то оно так, да ведь у московитов с ляхами мир. Донцы уже чуть не втянули царя в войну с турками после убийства Фомы Кантакузина и взятия Азова. Рассказывают, царь тогда сильно осерчал на них, едва обошлось. Нет, вдругорядь они против воли Москвы не пойдут.»

Богдан помолчал. Он и без Лутая знал о том, что на донских казаков рассчитывать было нельзя, а спросил больше для того, чтобы еще раз в этом убедиться.

— Тут у нас под боком ляхи засели в Микитином Рогу — сменил тему кошевой. — Твое прибытие на Бучки недолго сохранится в тайне. Коронный гетман, небось, уже давно послал гонца с приказом схватить тебя живым или мертвым. С ляхами надо что-то решать, иначе быть беде.

Хмельницкий и сам об этом думал давно и у него созрел план, которым он поделился с кошевым. Тот надолго замолчал, посасывая потухшую трубку. Затем с сожалением сказал:

— Эх, мало нас для такого дела. Ляхов там, почитай, полтыщи, а у меня тут и трех сотен добрых казаков не наберется.

— То дарма. Возьмем их в клещи с двух сторон, ты пойдешь берегом, а я водой на лодках. Они не ожидают нападения, а внезапность удваивает силы нападавших. Тем более, там, кроме польских драгун, есть и реестровые казаки. Думаю, их мы сможем перетянуть на нашу сторону.

Кошевой вызвал к себе нескольких куренных атаманов и, посовещавшись, решили созвать на следующий день раду, на которой Богдан объявит о королевских привилегиях.

Тем временем, прибывшие с Богданом казаки разбрелись по всему острову, выискивая старых приятелей и знакомых. Встреча Федора Богуна с сыном произошла обыденно, без эмоций. Казаки крепко обнялись, затем Федор, отстранив Ивана, взглянул ему в глаза:

— Ну, рассказывай, как ты тут?

Дышащее отвагой и смелостью красивое лицо молодого казака помрачнело:

— Да, о чем говорить, батько, сам не видишь? Ляхи на Сечи жируют, а мы тут ютимся, как убогие какие-нибудь, без провианта и оружия. Все там осталось и самопалы, и пушки, и порох, — он махнул в сторону Микитиного Рога.

— А выбить их оттуда не пробовали? — поинтересовался отец.

Иван с досадой передернул плечами:

— Кошевой опасается, что сил у нас для этого не хватит. Да и то сказать, тут нас всего сотни три, а там ляхов раза в два больше. А ты сам как оказался на Сечи? — поинтересовался он.

Федор коротко рассказал о событиях, происшедших в последнее время.

— О, так и Хмель на Сечи, — оживился Иван, — давно его не видел.

Беседу отца и сына прервал могучий бас Нечая:

— Чтоб мне помереть, если это не Иван!

Великан — казак сжал в объятиях своего побратима. Началась оживленная беседа. Младшему Богуну в то время было немного за тридцать, но он уже приобрел известность среди реестровиков и запорожцев. В юности он участвовал в восстаниях Павлюка и Гуни, затем скрывался на Дону, потом вернулся на Сечь. Был он и в числе тех, кто с Кривоносом отправлялся во Францию. На Запорожье Иван возвратился совсем недавно и был от души рад видеть отца и давнего своего побратима Нечая.

Остальные прибывшие с Хмельницким казаки, также уже обменивались приветствиями со старыми знакомыми и приятелями. К исходу дня почти все запорожцы знали о приезде на Сечь бывшего чигиринского сотника.

Тимофей, Петр Дорошенко, Иван Брюховецкий, Славковский с жадным вниманием вглядывались в лица запорожцев, которых в последние годы не часто можно было встретить на волости. Из рассказов старшего поколения казаков они знали, что запорожцев от других отличает презрение к смерти и к любой власти, кроме кошевого и своих атаманов. Запорожские казаки никого не боялись и высказывались о польских магнатах так откровенно, как реестровые казаки никогда позволить себе не могли. Слава запорожцев, приобретенная в морских походах против турок и татар будоражила воображение молодых казаков, им хотелось быть такими же независимыми, мужественными и удачливыми, как и эти отважные рыцари Украйны.

На следующий день с утра довбыш ударил в бубен, созывая всех на раду. Когда все собрались на центральной площади, появились кошевой, войсковой есаул и Хмельницкий. Лутай держал в руке камышину — знак своей власти, Богдан, сжимая шапку в руках, стоял рядом с ним. Легкий ветерок слегка шевелил его густую уже слегка покрытую серебристой сединой чупрыну. Поприветствовав собравшихся, Лутай дал ему слово.

Многие из товарищества хорошо знали Хмельницкого и внимательно слушали его. Богдан начал с того, что напомнил о давних заслугах казаков в морских походах против турок, о том, как вместе с поляками ходили на Москву, как славно сражались в битве при Хотине.

— И чем же расплатились с нами ляхи за верность и преданность Отчизне? — задал он риторический вопрос. — Ординацией тридцать восьмого года, лишением всех вольностей и привилегий. Превратили нас в холопов, а теперь хотят лишить не только имущества, но и самой жизни.