Легенда о двенадцати ковчегах

— Ну что ж! — сощурился Пучков. — Я все же заставлю вас взглянуть. А ну-ка, милая женщина, — повернулся он к Арине, — примерьте-ка этот браслетик, и вот этот. И это ожерельице. И сережечки. Не очень тяжелые? Да, и по перстенечку на каждый пальчик.

Еникеева молча повиновалась, только слегка морщилась, когда доцент прикасался к ней руками.

— Вот и отлично! Ну, профессор, посмотрите на свою даму!

— Слушай ты, ошибка природы! — огрызнулся Бершинский, но увидев Арину, увешанную древними драгоценностями, осекся.

— Вот так-то лучше, Альберт Родионович. А теперь попрошу вас прогуляться до лагеря и принести динамит. И побольше веревки. А мы с госпожой Еникеевой подождем вас внизу. Только постарайтесь без глупостей, хорошо?

Пучков повел Арину обратно в пещеру, а Бершинский злобно шепча проклятия, пошел в лагерь. Он, наконец, осознал, что с Пучковым приключилось неладное. Говоря простым человеческим языком, доцент окончательно спятил. Его надо как-то нейтрализовать.

Профессор стал рыться в вещах, пытаясь найти что-нибудь подходящее. Он сунул в карман перочинный нож, потом забрался в свою палатку и выволок рюкзак с динамитом, схватил связку бечевы и подошел к лежащему на земле Игнату.

— Эх, как мне тебя сейчас не хватает, дружище! — вздохнул Бершинский и обратил внимание, что в руке у Игната что-то зажато.

Этим «что-то» оказался миниатюрный ножичек с пилкой для ногтей. Подумав, профессор сунул его в ботинок.

— Ну, и что ты еще удумал? — поинтересовался Бершинский, спустившись в пещеру и обращаясь к доценту, уже начавшему проявлять истеричные признаки нетерпения.

— Альберт Родионович, вы же умный человек и понимаете, что эту пещеру нельзя просто так оставить. Мало ли кто на нее наткнется, начнутся вопросы, поиски, а мне это ни к чему. Поэтому потрудитесь положить рюкзачок на пол, а вы, Арина, возьмите веревку и хорошенько свяжите нашего профессора.

Затем он велел Еникеевой связать себе ноги, а после сам скрутил ей руки за спиной. Проверяя, насколько хорошо пленники обездвижены, он обратил внимание на какой-то предмет, выпиравший из заднего кармана брюк Бершинского.

— Что это у нас такое? — слащаво произнес он. — А, ножичек! Нет, Альберт Родионович, подобную роскошь я вам позволить не могу. — И он отшвырнул нож подальше.

Усадив Бершинского и Арину лицом друг к другу, Пучков стал картинно кланяться.

— Ну что же, мне было очень приятно с вами пообщаться. Жаль расставаться, но ничего не поделаешь — дела! Меня ждут великие дела. Я надеюсь, вам тут вдвоем не будет скучно. — Доцент подошел к рюкзаку с динамитом и извлек из кармашка моток огнепроводного шнура. — Тем более что долго скучать не придется. Я вам дам целых три… — Он на глаз отмотал нужную длину шнура. — Да чего уж там! Я сегодня щедрый: целых пять минут наслаждаться обществом друг друга. И даже фонари вам оставлю.

— Неужто и цацки эти бросишь? — злобно спросила Арина, мотнув головой, так что огромные золотые серьги в ушах звякнули.

— Да, — снисходительно улыбнувшись, ответил доцент. — Я думаю, того, что меня ждет там, наверху, у входа в пещеру, мне вполне хватит. Я не жадный.

Осторожно ступая по меткам, он перебрался в средний зал пещеры. Вставив капсюль в одну из шашек, Пучков положил смертоносный груз у основания колонны. Затем, аккуратно разматывая огнепроводный шнур, вернулся назад. Убедившись, что кончик шнура лежит как раз на самом краю зоны ловушек, доцент чиркнул зажигалкой. Маленький огонек зашипел и, разбрасывая в стороны клубы дыма, побежал по направлению к рюкзаку с динамитом. Пучков усмехнулся и направился к выходу.

— И даже венец оставишь? — спросил профессор.

— Какой такой венец? — не понял Пучков, уже занесший ногу над ступенькой.

— Корону древлянскую, ту, что на голове у крайнего истукана покоится, — нараспев произнес Бершинский.

Доцент скользнул лучом фонаря по голове истукана.

— Ах эту! Ой, и правда! — воскликнул Пучков. — Знаменитая корона древлян, дающая безграничную власть, богатство и вечную жизнь! Как же я мог про нее забыть? Я ведь прочел вашу расшифровку на карте. Это, пожалуй, будет самым ценным экземпляром в коллекции. Спасибо, Альберт Родионович, что напомнили, — проговорил Пучков, сняв венец с истукана.

Он вновь повернулся к пленникам и взмахнул рукой. Другой рукой он элегантно нахлобучил себе на голову венец.

— Я забыл тебе сказать, Тёма, — произнес Бершинский. — Те знаки на карте… Я не только расшифровал, что там написано. Я открыл смысл этой надписи. Там действительно говорится о власти, богатстве и вечной жизни. Только не совсем так, как ты это понял. Смысл послания заключается в том, что ежели кто возжелает власти безграничной и водрузит на себя венец, то обратится сам символом древлянским — деревянным истуканом, и навечно останется здесь сторожить пещеру.

— Вот черт! — только и произнес Пучков.