Легат

– Осудить идиота, чтобы сберечь от греха озлобленных жителей, – прошептал я так же тихо. – Где же тут справедливость?

– Сейчас не о ней речь. Просто выбери то, что предпочтительней. Он виновен? Несомненно. Пусть понесет наказание, которого заслуживает. И пусть местные забудут обо всем, как о сташном сне, и жизнь вернется в свое русло. Ты уедешь, а мне тут еще жить. Понимаю, для тебя это дилемма. Но именно для этого ты здесь, чтобы решать подобные вопросы. И ты правильно заметил на счет греха: на подсудимом уже он есть, трое малышей, которые лежат в могиле, не говоря уже о взрослых. Ты не должен допустить, чтобы ведомые местью горожане согрешили, взяв на себя смелость вершить правосудие вместо тебя.

В его словах, конечно, была искра рассудительности и здравого смысла. И да, я решил этот вопрос именно так, чтобы он обошелся без нежелательных последствий. Муки совести не давали мне покоя и я сомневался, что смогу вымолить прощение за это свое решение.

В реальность меня вернул Мартин, тарахтящий что-то мне на ухо.

С неба снова потоком хлынул дождь. Я знал что это не помеха тем, кто готовит костер для сожжения, был только рад, что нашего участия в этом не требовалось, мы, инквизиторы, всего лишь искали и доказывали, все остальное было делом местных старейшин, епископов и палачей.

Сгоревший еретик еще несколько дней простоит на площади, на всеобщем обозрении, пока его не снимут и не похоронят подальше от местного кладбища, без креста и почестей, как собаку.

– Собери после аутодафе «гроб», на закате мы отбываем.

– Не будешь присутствовать на казни?

– Я сделал для этого малого все, что мог, но, к сожалению, оказался бессилен, и его судьба более не в моих руках и руках Церкви, – сделал я ударение на последнем слове.

Мартин кивнул, но затем поняв, что я этого не увижу, ответил:

– Все сделаю. И я, пожалуй, еще побуду на площади, дождусь окончания.

– Дело твое, – отозвался я и покинул площадь, стараясь не выдавать своей поспешности.

Я вернулся в таверну, где мы с Мартином остановились несколько дней назад. На пути был еще один городок, где нас ждали. Мимо меня, спеша на площадь, пробежала девушка, неся на плече кувшин скорее всего наполненный до краев маслом для розжига промокших поленьев и веток. Она склонила голову и чуть присела, приподняв юбки, в знак почтения и поторопилась дальше. Еще одна жертва хлеба и зрелищ, хотя в данном случае хлеб был неуместен, учитывая что стал источником и причиной мора в городке.

Глава 2.

Ярослава вздрогнула и проснулась. По щекам все еще катились слезы. Она вытерла их и поежилась. Одеяло не спасало от холода, а сны, которые ее преследовали последние несколько ночей не прибавляли спокойствия и уверенности.

После третьего месяца в бегах сил у нее почти не осталось. Питаться тем, на что хватает денег, и работать по 2-3 недели в забегаловках, после чего снова переезд, снова съемная квартира, и ежеминутный страх что ее найдут и ее жизнь закончится. Иногда она мечтала чтобы закончилась, когда не была уверена, что ее сил хватит на очередной переезд. Однако, проходили две недели, она рассчитывалась с работы, где у нее не требовали даже паспорта, садилась в свою старенькую машину, доставшуюся от деда и ехала в следующий на ее пути населенный пункт.

В небольшой город у широкой реки она приехала почти три недели назад, сразу же нашла комнату у старушки, работу недалеко от вокзала – продавец автозапчастей в небольшом магазине с директором настолько пафосным, что считал будто его магазин один из лучших в городе. Ярослава не спорила, для нее было важным, чтобы он платил, а все прочее ее не волновало. Платил он сущие копейки, но выбирать особо было не из чего. Она была уже и официанткой в закусочной, и горничной, даже мыла привокзальный туалет. Деньги не пахнут, как любил говорить Саша.

Яра посмотрела на часы, валяться было некогда, последний рабочий день, и она уезжает, завтра же с утра. Городок действовал на нее угнетающе, мрачный и неприветливый. Она сомневалась, что он выиграл бы приз как самый симпотичный из мелких городишек. А представляй его в этом качестве ее нынешний шеф Прошев, шансы скатились бы до нуля. Прошев был ужасен и как человек, и как начальник, и как нельзя кстати подходил к общему впечатлению о самом городке.

Несмотря на сложившуюся ситуацию, Яра часто улыбалась. Стоило покинуть свою золотую клетку, из которой она едва ли пару раз в месяц выходила на улицу, она познакомилась с множеством приятных и не очень людей. Забавных и чудных людей хватало везде, но чем дальше она отъезжала от мегаполиса, в котором прожила всю свою жизнь, тем чаще они встречались и тем чуднее становились. Едва выехав из Московского кольца, она словно бы оказалась в одной большой деревне, где люди жили куда проще. Ярослава не имела ничего против таких городков, и даже могла бы остаться в каком-нибудь из симпотичных, которые встречала на пути, жить и доживать свою жизнь, будь у нее такая роскошь – остановиться где-то.