Ледовый десант

Маланка Омельяновна разогнула спину, выпрямилась. Увидела уже знакомого Виктора Петровича Майборского, одетого в шинель, с планшеткой на боку и с солдатским вещмешком в руке. Рядом с ним шагал коренастый мужчина с генеральскими погонами.

Маланка Омельяновна напрягла память. Где-то она уже видела это немного скуластое лицо, подбородок с ямочкой. У нее замерло сердце. Он, Ватутин Николай Федорович! Это его фотография была помещена в газете…

— Здравствуйте, товарищ генерал, — тихим, печальным голосом произнесла Маланка Омельяновна. — И вы, Виктор Петрович, здравствуйте. Помните, когда вы заезжали к нам, то на подворье не было и щепки. А ваши хлопцы танком леса наволокли. Входите в мой курень, что под вишенками. Уцелели кое-где. Холодно ведь на дворе.

— Спасибо, не беспокойтесь, — сказал Ватутин, вспомнив свою мать, которая была чем-то похожа на мать Никифора Луденко.

— Виктор Петрович, а почему… Почему Никифор не заскочил домой? Обещал ведь заехать, когда возьмете Киев. Но теперь уже выгнали супостатов из города, а его с вами нет…

— Спасибо вам за сына Никифора Никитовича, — склонил голову Ватутин.

Маланка Омельяновна попятилась, ноги у нее подкосились.

— Не заехал, — прошептала она. — А обещал хату построить. Зима ведь на пороге.

Генерал и полковник переглянулись. Нелегко говорить матери о смерти ее сына. Но говорить надо. От этого никуда не уйдешь.

— Погиб Никифор Никитович смертью героя в самом центре Киева, — вздохнул Ватутин. — Там и похоронен.

— Ой, лышенько! — охватила голову руками Маланка Омельяновна. — Не успела ж я, сыночек, насмотреться на тебя! За что же мне муки такие? Ой, горе тяжкое! Пришла похоронка и на младшего — Федю. И этот погиб на станции Котлубань…

Ординарец подал Ватутину папку.

— Вот Указ Президиума Верховного Совета СССР, — Ватутин помолчал, переступил с ноги на ногу. — Читать его не буду. В нем говорится о присвоении вашему сыну звания Героя Советского Союза.

Майборский положил к ногам Маланки Омельяновны солдатский вещмешок.

— Здесь его вещи. Здесь и деньги, которые он собирал из солдатских копеек для вас. И его письма…

— А ведь говорил: «Заживут раны. Я еще заскочу…» Вот и зажили раны… — Слезы покатились из глаз Маланки Омельяновны. — Сынок мой, любимый, дорогой! Как же я теперь?..

Ватутин обнял Маланку Омельяновну за плечи.

— Спасибо вам, мамаша! Мы еще заскочим к вам. А сейчас Житомир надо брать. В Польше будем громить фашистские войска. Берлин возьмем…

Маланка Омельяновна вытерла рукой заплаканные глаза.

— Вы вот так сразу и на фронт?

— Николаю Федоровичу сразу. А мне, — развел руками Майборский, — с пересадкой в Москве… Вызывают… А там — куда пошлет командование.

— Вызывают… Куда пошлет командование… — плечи Маланки Омельяновны еще больше сгорбились. Уже второй ее сын погиб там, куда посылает командование. Вернется ли третий Луденко — муж?..

Часть третья ПАРТИЗАНСКИЙ КОРИДОР

1

Погода в середине декабря была переменчивой, неспокойной. Осень упорно боролась с зимой. У осени уже не было сил, чтобы удержать тепло, а зима еще не набрала разгона, ожидала подкреплений — холодных северо-восточных ветров. Снег и мороз сменялись оттепелью.

Небо почти все время было беспросветно-серым, хмурым. Оно будто придавливало к земле все живое. Летчики в те дни по обеим линиям фронта сидели без работы.

Нелетная погода сорвала генерал-лейтенанту Шаблию поставку партизанским отрядам и диверсионным группам боеприпасов. При такой погоде никак нельзя было использовать авиацию. А грузов надо было перебросить во вражеский тыл несколько сотен тонн.

Радисты Украинского партизанского штаба ежедневно при носили начальнику диверсионного отдела инженер-полковнику Веденскому и генералу Шаблию радиограммы — «молнии», в которых партизаны и разведчики просили взрывчатку, боеприпасы, медикаменты.

Особенно много взрывчатки и мин требовалось соединению генерал-майора Алексея Федоровича, действовавшему возле Ковельского железнодорожного узла и пустившему под откос свыше четырехсот вражеских эшелонов. Ковель и теперь оставался одним из самых важных центров сосредоточения фашистов на южном крыле фронта.

Боеприпасы просил штаб генерал-майора Михаила Ивановича. Его отряды славились стремительными рейдами и ударами по коммуникациям врага. Житомирская партизанская дивизия Степана Федоровича, соединение генерал-майора Александра Михайловича, десятки других соединений и отрядов, создававших партизанский коридор между двумя немецкими группировками «Центр» и «Юг», тоже требовали боеприпасов.

«Как перебросить несколько сотен тонн боевого груза с фронта партизанским отрядам?» — ломал голову Шаблий.