Ледокол

Мне лично посчастливилось дважды встречаться с Маршалом Советского Союза Ерёменко и один раз говорить с ним. Очень осторожно, чтобы не вызвать подозрений, я пытался этот вопрос прояснить. У меня создалось впечатление, что в разговоре со мной Ерёменко не хитрил, а действительно не знал, зачем он понадобился Сталину 19 июня 1941 года. Я обратил внимание маршала на то, что не он один ехал в то время в Москву за новой задачей. Вот, говорю, и Курочкин в поезде ехал, и Курдюмов, и Жадов, и Петров, и Лучинский. Маршала это очень заинтересовало. Советскому офицеру не рекомендовалось проявлять излишнее любопытство в таких вопросах, поэтому далеко заводить беседу с маршалом я не стал.

Ерёменко, заинтересовавшись темой разговора, рассказал мне еще о двух генералах, которых забрали с Дальнего Востока, оголив почти начисто советскую оборону. Один из них, генерал-майор Николай Эрастович Берзарин, был заместителем командующего 1-й армией. Ерёменко рассказал мне о том, о чем не написал в своих мемуарах: уезжая с Дальнего Востока, он должен был сдать армию своему заместителю Берзарину. На то и существует должность заместителя! Но Берзарина Сталин вызвал в Москву еще в конце мая и тайно назначил командовать 27-й армией в Прибалтике, недалеко от германских границ.

Могут и тут возразить, что Сталин вызвал Ерёменко, Берзарина и других генералов с Дальневосточного фронта для укрепления обороны. Чтобы окончательно отмести сомнения, расскажу о втором генерале, которого мне назвал Ерёменко. Это генерал-майор Василий Афанасьевич Глазунов (впоследствии генерал-лейтенант, командующий воздушно-десантными войсками Красной Армии); в начале 1941 года он командовал 59-й стрелковой дивизией в 1-й армии Дальневосточного фронта. Ерёменко очень любил 1-ю армию и не хотел бросать ее без командира на произвол «штабной крысы» Шелахова. Но заместителя у Ерёменко Сталин уже забрал, командиров корпусов – тоже, и опытных командиров дивизий давно на запад перебросили. Вот только на 59-й дивизии находился опытный и перспективный боевой генерал Глазунов. Ерёменко сказал, что немедленно отправил шифровку в Генеральный штаб с предложением поставить на 1-ю армию генерала Глазунова. С дивизии прямо на армию – это большой скачок, но что же делать, если других боевых командиров на Дальнем Востоке уже не остается?

В Москве согласились, что Глазунов действительно достойный командир, и ответной шифровкой приказали Глазунову дивизию сдать и срочно прибыть – куда бы вы думали? – на румынскую границу, чтобы получить под командование 3-й воздушно-десантный корпус! А 1-я армия Дальневосточного фронта так и осталась без боевого командира.

* * *

В начале июня 1941 года по приказу Сталина на западных границах Советского Союза были сосредоточены не только все советские воздушно-десантные войска, включая и недавно переброшенные с Дальнего Востока. В самый последний момент Сталин собирал с дальних границ пехотных и кавалерийских генералов и срочно назначал их командирами воздушно-десантных корпусов. Это относится не только к генералам Глазунову и Жадову, но и к генералам М. А. Усенко, Ф. М. Харитонову, И. С. Безуглому.

Срочная переквалификация генералов из пехотных и кавалерийских в десантные – это не подготовка к обороне, и даже не подготовка к контрнаступлению. Это явный признак готовящейся агрессии – неизбежной, скорой, чудовищной.

Глава 43 В какой момент война между СССР и Германией стала неизбежной?

Это будут операции начального периода, когда армии противника не закончили еще сосредоточение и не готовы для развертывания. Это операции вторжения для решения целого ряда особых задач… Это воздействие крупными авиационными и, может быть, механизированными силами, пока противник не подготовился к решительным действиям… Механизированные части придется использовать самостоятельно, даже несмотря на наличие крупных инженерных сооружений, они будут решать задачи вторжения на территорию противника.

Начальник штаба Прибалтийского особого военного округа генерал-лейтенант П. С. Клёнов. Материалы совещания высшего руководящего состава РККА 23–31 декабря 1940 г. С. 153–154

1