Ледокол

В мае 1941 года в Среднеазиатском и Закавказском военных округах вопреки опровержению ТАСС от 9 мая 1941 года шла интенсивная подготовка к «освобождению» Ирана. Среднеазиат-скому округу отводилась главная роль, Закавказскому – вспомогательная. Как принято, последним аккордом подготовки стали грандиозные учения в присутствии высшего командного состава Красной Армии. В мае на эти учения должен был выехать начальник Генерального штаба генерал армии Жуков и его заместитель генерал-лейтенант Ватутин. Вот что пишет об этих событиях генерал армии Штеменко (в то время полковник в Главном оперативном управлении Генерального штаба):

В конце мая основной состав нашего отдела отправился в Тбилиси. Нас усилили за счет других отделов… Перед самым отъездом выяснилось, что ни начальник Генштаба, ни его заместитель выехать не могут, и учениями будут руководить командующие войсками: в ЗакВО – Д. Т. Козлов, в САВО – С. Г. Трофименко. Однако уже на другой день после нашего приезда в Тбилиси генерал-лейтенанта Козлова срочно вызвали в Москву. Чувствовалось, что в Москве происходит нечто не совсем обычное (Штеменко С. М. Генеральный штаб в годы войны. С. 20).

Так приграничный Закавказский военный округ прямо накануне «освобождения» Ирана остался без командующего. Мне возразят, что у генерала Козлова есть заместитель, генерал-лейтенант Батов, – пусть он и командует округом. Нет, Батов занят. Батов сформировал из самых лучших войск Закавказского военного округа 9-й особый стрелковый корпус, перебросил его в Крым, и тут корпус во взаимодействии с Черноморским флотом интенсивно готовился к проведению морской десантной операции. Дивизия из состава именно этого корпуса отрабатывала на учениях высадку с боевых кораблей Черноморского флота.

Закавказский военный округ оставался без командующего и без его заместителя до августа 1941 года, когда сюда вернулся генерал Козлов и силами войск округа (во взаимодействии с войсками Закавказского военного округа) осуществил «освободительный поход» в Иран[41].

2

Управление и штаб Среднеазиатского военного округа тоже были сильно ослаблены. В Москву вызвали начальника штаба округа генерал-майора Михаила Ильича Казакова. Генерал Казаков в своей книге «Над картой былых сражений» сообщил, что видел с самолета потрясающее количество железнодорожных эшелонов с войсками и боевой техникой, которые перебрасывались из Средней Азии.

Среди тех, кого везли в воинских эшелонах из Средней Азии, был командир 83-й горнострелковой дивизии полковник Александр Александрович Лучинский (впоследствии генерал армии). Лучинский ехал в одном купе с генерал-майором Иваном Ефимовичем Петровым (впоследствии ставшим генералом армии). Воспоминания Лучинского о Петрове поистине бесценны:

Мы ехали в одном купе по вызову в Наркомат обороны, когда по радио прозвучало сообщение о нападении на нашу страну фашистской Германии.

Лучинский не говорит, зачем его вызвали в Москву, но рассказывает о своем попутчике генерале Петрове:

Незадолго до войны он был назначен командиром 192-й стрелковой дивизии, а затем 27-го механизированного корпуса, во главе которого и отправился на фронт (ВИЖ. 1976. № 9. С. 121–122).

Генерал-майор Петров превратил стрелковую дивизию в горнострелковую и отправил ее на советско-румынскую границу. Затем принял под командование 27-й механизированный корпус. Этот корпус тоже перебрасывается к румынской границе из Средней Азии, а сам командир корпуса генерал-майор Петров в это время ехал в Москву для получения боевой задачи.

В этой книге я уже не раз рассказывал об этой процедуре, ставшей стандартной: крупное воинское соединение тайно перебрасывается к западным границам СССР, а ее командир или командующий, опережая свои войска, едет в Москву для получения указаний. Например, 16-я армия тайно перебрасывается к румынским границам, а ее командующий, генерал-лейтенант Лукин, в Москве получает боевую задачу.