Ледяное взморье

– Боюсь, не получится. Я имею в виду с вашими девушками. Он-то, конечно, выберет, но это будет по вашему распоряжению, а любовь, она приказам не подчиняется.

Берия кивнул Платову:

– Отпускай. Сейчас уже можно.

– Есть, Лаврентий Павлович.

– Свободны, товарищи офицеры, благодарю за службу. Я на доклад к товарищу Сталину.

Платов проговорил:

– А как же без отчета?

– Грунов в НКВД, и этого достаточно.

– Понятно. Разрешите идти?

– Я же сказал, свободны, и обеспечь, Петр Анатольевич, своим офицерам, трое суток проживания с женами. Это мой приказ.

– Есть, товарищ генеральный комиссар.

Платов и Шелестов вышли из кабинета, прошли через большую приемную с десятком секретарей, помощников, охраны. Остановились в коридоре.

– Доволен? – спросил Платов.

– Еще бы. Целых трое суток!

– Берия не сказал, но он приказал представить всю группу к государственным наградам, конкретно – к орденам Красного Знамени.

– Ну, это же хорошо. Значит, мы полностью реабилитированы?

– Да вы давно реабилитированы, и ты об этом прекрасно знаешь.

– Но наград нам до этого не давали. А если представили, то значит… а вообще, извините, Петр Анатольевич, у меня мысли о Лиде.

– Увидишь ты свою Лиду. Как приедем, вызову ее с секретного объекта.

Шелестов рассмеялся:

– Из одного секретного объекта в другой секретный объект?

– В Москву поедете, на квартиру НКВД.

– Серьезно?

– Странный вопрос.

– Так это же просто замечательно! Одно попрошу, Петр Анатольевич.

– Машину?

– Да черт с ней с машиной, доберемся и пешком, я хотел попросить, чтобы сообщили, выходил ли на связь Ремезов.

– А куда он денется?

– Положение у него сложное: центр разбит, а он цел и невредим.

– Ты забываешь, что он имел право и не приезжать туда в случае острой необходимости. Я уверен, Андрей придумает причину. Не впервой. Но я позвоню.

– Значит, все хорошо, товарищ старший майор?

– Хорошо, Максим. Но трое суток пролетят быстро, потом вновь работа.

– Трое суток, Петр Анатольевич, для нас – целая вечность.