Леди второго сорта

Я попробовала выбраться, но не тут-то было. Хольм тихо рыкнул, нашел мои губы, и я потерялась в водовороте поцелуя. И все, что так долго кипело и плавилось внутри, захлестнуло с головой, не оставляя места ни раздумьям, ни здравому смыслу, ни опасениям. Горячие руки задрали подол рубашки, задержались на ягодицах, огладили бедра, а потом скользнули ниже, туда, где тонкий батист белья ощущался сейчас совершенно лишним. И мне захотелось избавиться и от него, и от сорочки, ощутить прикосновения всей кожей, стащить одежду и с себя, и с Лукаса. И я потянулась к вороту его рубахи…

И вдруг, в одну секунду, все прекратилось. Руки, еще секунду назад хозяйничающие на моем теле, исчезли, Хольм отстранился и уставился мне в глаза растерянным и оттого немного злым взглядом.

— Изабелла?

В хриплом голосе прозвучало такое удивление, что меня словно ледяной водой окатило.

— Что вы делаете в моей постели?

В глазах Лукаса полыхало желтое пламя.

Вот, значит, как? Снова прикидывается, что ничего не помнит?

— Да нет, лорд Хольм, это я должна задать вам подобный вопрос.

Я проглотила застрявший в горле ком и холодно посмотрела на оборотня.

— Что вы делаете в моей постели? — выделив голосом второе слово, насмешливо спросила Лукаса.

Тот с сомнением огляделся и помрачнел.

— Прошу прощения, — отстранившись, произнес оборотень, и на его щеках заходили желваки. — Надеюсь, я не… Леди Изабелла…

Он не договорил. Посмотрел на меня странным взглядом, глухо рыкнул, одним движением слетел с топчана и рванул на себя дверь. Та с громким стуком захлопнулась за его спиной, и я осталась одна.

***

Проклятье! С трудом сдерживая трансформацию, он скатился по ступенькам, и в один миг перекинулся. А потом рванул в лес, подальше от одуряющего аромата резеды и от колдовских зеленых глаз, в которых так хотелось утонуть и забыть обо всем — и об артениде, и о поисках пары, и о будущем. Казалось, нет ничего важнее настоящего. Того самого, в котором он сжимает в руках гибкую талию Изабеллы и целует податливые сочные губы. Рес! При мысли о том, что могло бы произойти, не успей он остановиться, в голове зашумело. Он сошел с ума, теперь в этом не было ни малейших сомнений. Можно не тревожить Кейт, и так все понятно. Он, Лукас Хольм, свихнулся на какой-то смазливой человеческой девчонке. Нет, не какой-то. На самой неподходящей из всех.

«Попомни мои слова, Хольм, — всплыли в памяти слова Кейт. — Однажды ты попадешься на своем пристрастии к блондинкам».

Что ж, попался. Не знал бы, что с человеком у волка не может быть пары, решил бы, что Изабелла — та самая, истинная. Хотя, чем с такой истинной, лучше сразу пулю в лоб пустить. Это сейчас она ничего не помнит. А что будет, когда к ней вернется память, и она снова станет прежней Изабеллой Бернстоф?

Он сердито помотал головой и припустил быстрее.

Нет, пора с этим заканчивать. Нужно во что бы то ни стало найти артенид, и разобраться уже с проклятыми метаниями. Да. Так он и сделает. Ему не нужен очередной пустой роман. Сколько их было в его жизни? И ничего не осталось, даже теплых воспоминаний. Нет, ему необходима настоящая семья. Род. Свой собственный род: жена, дети, внуки. Хватит уже бобылем ходить. Хватит завидовать, наблюдая со стороны за счастьем друзей. У него тоже все будет. Он всегда добивался того, чего хотел, никогда не пасовал перед трудностями. Вот и сейчас не отступит, несмотря ни на какие колдовские глаза и соблазнительную фигурку подопечной Рэна.

Ветки хлестали по бокам, внутри все скручивало от яростного желания вернуться, но он все бежал и бежал вперед, в надежде избавиться от преследующего его девичьего аромата.

***

Вернулся Хольм почти под утро. Усталый, взъерошенный, с отросшей щетиной и лихорадочным блеском в глазах, он неслышно вошел в сторожку и замер на пороге, наткнувшись на мой взгляд.

— Леди Изабелла.

Лукас сделал шаг вперед и застыл, глядя на меня чуть исподлобья, словно прицениваясь к противнику на ринге. Крылья его крупного носа раздувались, будто оборотень к чему-то принюхивался.

— Я должен принести вам свои извинения, — через силу, продолжил Хольм. — Я был не в себе и не осознавал, что делаю.

— Значит, не осознавали.

На душе стало горько. Конечно, в здравом уме он ни за что не стал бы ко мне приставать. Как там? «Даже будь Изабелла последней женщиной на земле, я бы на нее не посмотрел?..» Видимо, просто животные инстинкты сработали. Весна, молодое женское тело рядом, только руку протяни. Вот и протянул.

Я поднялась с топчана, на котором просидела последние два часа, и медленно двинулась к Хольму. Расстояние в пару метров, которое раньше я легко преодолела бы за считанные секунды, показалось огромным. Непослушные ноги подгибались, спину простреливало болью, и я держалась на одной только гордости, но отступать не собиралась. Если Хольм думает, что может вот так запросто поиграть со мной и бросить, то он очень ошибается.

— Не осознавали, — повторила я и уточнила: — Как и в прошлый раз, когда посреди ночи пришли в мою спальню и устроились в моей постели?