Леди второго сорта

— Вам нужно отдохнуть, — совсем другим тоном сказал Лукас и добавил: — Прилягте, до рассвета еще есть немного времени.

И только после его слов я почувствовала, что действительно очень устала. Поэтому не стала возражать. Молча легла, отвернулась к стене и натянула на себя тяжелую шкуру, укрывшись почти с головой.

Что ж, завтра наступит новый день, и я смогу решить, что делать дальше, а пока лучше ни о чем не думать, и просто набраться сил.

***

Сон навалился внезапно, как тяжелая подушка. И снова вернул меня в особняк, точнее, в бельведер, с которого вела расходящаяся надвое лестница. Взгляд скользнул по припорошенной снегом площадке, прошелся по заснеженной балюстраде и замер на тонкой фигуре в легком светлом платье. Белла. Это была она. Стояла на самой верхней ступени и смотрела вниз с такой решимостью, что мне стало страшно.

— Изабелла!

Я попыталась окликнуть девушку, но с губ слетел лишь невнятный шепот.

— Эй!

Я кинулась вперед, оказалась рядом с Беллой и схватила ее за руку, но моя ладонь прошла насквозь, а Изабелла этого даже не заметила. Она вообще ничего не видела вокруг. Взгляд больших печальных глаз казался обращенным внутрь, а лицо — отрешенным и бледным.

— Я должна покончить с этим, — тихо бормотала Белла. — Мамочка, я больше не могу! Ты ведь ждешь меня там, за Гранью? Ты и папа. Ты мне обещала. И мы, наконец, будем вместе, как раньше. И я больше не увижу ни призраков, ни ночных кошмаров…

Резкий порыв ветра заглушил тихие слова, подхватил подол батистового платья, растрепал светлую косу, ударил в грудь. Изабелла пошатнулась, но устояла.

— Они мучают меня, — как безумная, прошептала она, и в широко распахнутых зеленых глазах отразился страх. — Приходят по ночам, чего-то требуют, а я не знаю, как им помочь. Я никому не могу помочь, даже себе. А тот, страшный?! Он так ужасно кричит! Требует, чтобы я его выпустила, угрожает, что если я не сделаю, что он просит, то он меня убьет, но я не могу. Я ничего не могу. У меня не получается.

Я слушала Изабеллу, смотрела на ее перепуганное, но удивительно красивое лицо, и понимала, что передо мной проходят последние минуты ее жизни. И что падение с лестницы вовсе не было случайным.

— Нет, я все решила. Здесь меня больше ничего не держит, — как безумная, продолжала бормотать Изабелла. — Я все равно никому не нужна.

Она неожиданно вскинула голову и шагнула вперед, и у меня в душе все сжалось от неизбежности того, что должно произойти.

— Белла, нет! — выкрикнула я, с отчаянием понимая, что ничего не могу сделать. — Не надо! Остановись!

— Мама, я иду к тебе! — не слыша меня, выдохнула Изабелла Бернстоф.

Она сделала последний шаг, перегнулась через невысокое ограждение и разжала руки. Вот только упасть вниз у нее не получилось. Я увидела, как в последний момент она поскользнулась и покатилась по обледеневшим ступеням вниз, до круглой площадки второго этажа, объединяющей обе половины лестницы в одну. Секунда. Всего лишь секунда — и жизнь девочки оборвалась, толком не успев начаться.

На глаза навернулись слезы. Бедная Изабелла. Одинокая, не знающая, что такое любовь близких, не умеющая радоваться жизни и улыбаться, она оказалась слишком слабой, чтобы бороться за жизнь, и слишком гордой, чтобы сказать кому-то о своей боли и попросить помощи.

Белая поземка кружила над неподвижным телом, заметала рассыпавшиеся по снегу светлые волосы, а я смотрела вниз и чувствовала, как застывают на щеках влажные дорожки от слез.

Как же безнадежно больно. Этого не должно было случиться.

Я не смогла сдержать всхлип и услышала отдаленный мужской голос: — «Миледи, что с вами? Вам плохо?»

Плохо? Да, мне плохо. И бесконечно жаль юную девочку, которая толком ничего не видела в жизни и ушла так рано.

Я вздохнула, открыла глаза и наткнулась на встревоженный взгляд.

— У вас что-то болит? Леди Изабелла, не молчите!

Хольм сжал мои плечи руками.

— Что? Спина? Ноги?

Желтые глаза потемнели, став почти черными, лицо оборотня казалось взволнованным, в нем отчетливо проступили волчьи черты.

— Нет, со мной все нормально, — высвобождаясь из крепкого захвата, пробормотала в ответ.

— Но вы плачете, — не отставал Хольм.

— Дурной сон приснился.

Я приподнялась и села на топчане. Бретелька сорочки соскользнула с плеча. Во взгляде Хольма загорелся огонь.

— Но вы уверены, что все в порядке? — не отставал Лукас.

Он снова взял меня за руку и уставился в лицо.

— Лорд Хольм, я, конечно, благодарна вам за заботу, но, может, вы уже перестанете все время меня хватать? Кажется, мы договорились.

— Простите, — отводя глаза, буркнул Хольм. — Если вы отдохнули, нужно выбираться отсюда.

Он поднялся, подошел к двери, распахнул ее, и, не поворачиваясь ко мне, сказал:

— Одевайтесь. Я побуду снаружи.

В сторожке пахнуло прелой листвой, дверь громко хлопнула, и я осталась одна.

В душе занозой сидело воспоминание о последних минутах жизни Беллы, в голове теснились мысли о том, что она сказала о призраках, которым не может помочь, и лишь с большим трудом мне удалось взять в себя в руки и подготовиться к возвращению в реальность.

Глава 11