Леди чародейка

– А, прости. – Спохватилась и пожала пушистую лапу. – Беатрис. – Взглянула на Ари. – А это…

– Я вполне способна представиться самостоятельно, – недовольно фыркнула Хранительница.

Конто сел на задние лапы, его взгляд, направленный на кошку, был полон восхищения и обожания.

– Так как же мне называть вас, прелестная леди?

– Ари, – буркнула та, не поддаваясь чарам метаморфа.

Конто, однако, оказалось не так-то просто выбить из колеи.

– Как ваше самочувствие? Я так тревожился за вас, пока вы были без сознания…

– Чудесно. – Ари хмурилась. Назревала буря. – Мы так и будем сотрясать воздух или наконец выберемся отсюда?

Не давая нам сказать и слова, метаморф бросилась к выходу из подвала. Конто с невозмутимым выражением на морде сделал странный жест – я не сразу поняла, что он по старой человеческой привычке попытался пожать плечами, – и направился следом за кошкой.

Сопровождаемая гулом, визгом и рычанием разъяренных животных, я поторопилась догнать Ари и Конто.

– Келбро не метаморф, – на ходу объясняла кошка. – А значит его перевоплощение в человека – совершенно противоестественно.

Я вдруг вспомнила странную рану на его щеке, будто разъеденную кислотой.

– Его человеческая личина… он не может долго находиться в ней, да? – спросила я у Ари.

Хранительница кивнула. Оказавшись у двери, замерла.

– Ему приходится избавляться от нее, сбрасывать, как старую кожу, – торопливо проговорила она. Сделала нам знак помолчать. Прошептала: – Я его не слышу.

Дверь открылась. Я набрала в легкие воздуха, собралась с духом, и последовала за Ари, уже ступившей на лестницу.

На пороге обернулась, скользнув прощальным взглядом по странной коллекции мистера Келбро. Как можно, являясь зверем, на радость публике заключать таких же зверей в клетки? Или же желтоглазому настолько была ненавистна его истинная сущность, что он таким образом пытался отомстить всему животному миру? Отомстить судьбе за то, что он родился драккадо… змием, а не человеком.

На лестнице я догнала Ари, шепнув ей, каким образом попала в особняк. Дав понять, что знает, куда нам нужно идти, метаморф открыла верхнюю дверь. Свет из коридора осветил лестницу и идущего позади меня барса. Одним грациозным прыжком он преодолел разделявшее нас расстояние и вслед за мной ступил в коридор.

Миновав его, мы вошли в библиотеку и через открытое окно попали во внутренний двор особняка.

– Нужно успеть выбраться отсюда до того момента, пока Келбро не переместит особняк туда, откуда мы никогда не сможем выбраться, – негромко обронила Ари. Увидев мой недоумевающий взгляд, сказала: – Келбро называет свой зоопарк «странствующим», перемещает его от одного города к другому. Или от ярмарки к ярмарке, например.

Я покачала головой. Я уже почти перестала удивляться тому, что вижу или слышу. Почти.

Снежный барс на своих мощных лапах передвигался практически бесшумно, грациозная Ари кралась, не издавая ни звука. Мне приходилось быть крайне осторожной, чтобы не выдать всех нас. Глядя под ноги, я внимательно следила за тем, чтобы не наступить ненароком на ветку или осколок стекла.

Но все предосторожности оказались лишними – там, где дело касалось магии, ничего нельзя предугадать. До сада оставалось лишь несколько шагов, когда из-за угла дома показался желтоглазый. Мистер Келбро – драккадо и сумасшедший коллекционер. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего, еще большую тревогу вызывали серебристые гусеницы, с шипением разевающие полные острых и тонких зубов пасти.

С момента нашей последней встречи мистеру Келбро явно стало хуже. Рана на его лице, похожая на огромную язву, захватывала теперь всю щеку от виска до подбородка, на второй щеке появился еще одна, длинная и тонкая, спускающаяся к шее.

Срок годности кожи драккадо явно подходил к концу.

Я нервно стиснула в руках кинжал из сердца Хрустальной принцессы. Я никогда не имела дела с холодным оружием и никогда не нападала с ножом на кого бы то ни было. Не так-то это просто – взять и вонзить лезвие в человеческую плоть… Пускай даже и во врага, пускай и не совсем человека.

Застрявшего в животной ипостаси Конто и Ари вопросы морали интересовали куда меньше, чем меня. Барс пригнулся к земле и предупреждающе зарычал – вполне себе по-звериному. Ари изящно взмахнула руками – любые движения выходили у нее грациозными, – и что-то выкрикнула на незнакомом мне языке.

Я не сразу поняла, что произошло. Ближайшая к нам гусеница вдруг остановилась. Я решила было, что Ари наложила на нее какие-нибудь сковывающие чары, пока не поняла, что и ветка над гусеницей перестала качаться на ветру – в отличие от всех остальных в саду. Беловолосая красавица театрально щелкнула пальцами, и застывшая картинка вдруг распалась на мелкие части, как гигантский пазл. Ветка захрустела и рассыпалась в труху, а тело гусеницы, развалившись на части, превратилось в месиво.