Лечение сном. Из записок старого психиатра

Не всегда болезнь приводит к такому глубокому и полному разрушению, как в случае с «леди Годивой». Иногда заболевание останавливается на полдороге. Больной возвращается в жизнь, но обычно это уже не тот человек, которого знали до болезни. Изменения не всегда бывают одинаковыми. Иногда явным для всех образом человек становится другим: неловким, странным, апатичным. Иногда некоторое огрубление, утрата былой душевной тонкости, деликатности остаются заметными только для близких родных. Но то, что видно снаружи, не всегда соответствует действительным сдвигам, оставленным болезнью. О них могут знать только сами больные, но не всегда они о них говорят.

Я знал одну молодую женщину-врача, очень культурную, богатую внутренне. Она перенесла глубокое душевное расстройство, затянувшееся на два года с лишком. Я сам наблюдал её около десяти месяцев, на протяжении которых состояние её непрерывно ухудшалось. Поступила она в больницу с картиной любовного бреда. По радио она слышала обращённые к ней передачи. О ней заботилось высокое лицо. От него она должна была иметь ребёнка. Вокруг себя она видела сплошные «символы», «немую пантомиму». Она была тревожна, хотела бежать к своему избраннику. Постепенно, однако, всё больше её поведение становилось нелепым, апатичным. Вялая, неряшливая, с безучастным лицом, она, как хроник, была переведена в другую больницу, где пробыла ещё около года. Улучшение началось также постепенно, но, в конце концов, она была выписана, уехала в другой город. Жила она одна, немного работала по специальности. Прошло почти пять лет с начала её болезни. Мы изредка переписывались. То, что я получал, были письма здорового человека, интересные, содержательные. Она мало писала о своей прошлой болезни, но часто сетовала на неудавшуюся жизнь. И вот однажды я получил письмо, из которого приведу выдержки:

«Я не буду больше играть в прятки. Мне так всё надоело. Не могу я работать, Андрей Сергеевич, потому что у меня «говорящая голова». Я имею обыкновение думать словами, и потому всё, что я думаю, слышно на расстоянии, вероятно, не менее одного квартала… Технически это достигается ультразвуком, о котором теперь говорят даже по радио и в литературе. Ощущение от этого настолько неприятное, что чувствую, голова мне мешает… Кроме своей «говорящей головы», я слышу посредством ультразвука неясные, несвязные между собой слова, как будто они воспринимаются сразу мозгом, а не ухом.

По-видимому, это вошло в военную технику, и об этом потому так молчат. Вот слова, которые я записала как-то в течение пяти минут. Слышу я это всё время, когда не сплю: и днём, и ночью. Вот они: «ворона, цыганочка, в изоляторе, поздно, сука, сволочь, ау, сволочь, правильно, изолятор, кончено, халат»… Извините меня за то, что я вам пишу об этих дурацких словах, но они не мои, и я не виновата, что пользуются таким образом ультразвуком… Я пробовала полтора года, стиснув зубы, работать, несмотря ни на что, но больные стали ругаться даже вслух, и я оставила работу. Кроме такого рода ощущений, я часто, по несколько раз в день, чувствую раздражение затылочной части коры головного мозга. Это чувствуется как тяжесть и видение образов, фигур, но не в виде галлюцинаций, а как будто печатным станком отпечатывают эти изображения прямо на мозг…»

Признание больной было для меня неожиданностью. Обычно мы видим фасад человека. О том, что скрывается за внешней замкнутостью, апатией, странностями, удаётся узнать не всегда. Психиатры утверждают, что «звучание мыслей» и «закинутые мысли» не относятся к настоящим галлюцинациям. Больные говорят, что слова и образы воспринимаются самим мозгом. Но оттого, что мы скажем «ложные галлюцинации», понятнее «говорящая голова» не становится. Здоровый человек не может этого испытать, не может этого себе представить. А между тем, как мучителен должен быть этот «психический автоматизм». Голова работает самостоятельно, как заявляют сами больные. Потеряна власть над собственными мыслями: они кажутся чужими, навязанными. «Голоса говорят нелепости, которые мне и в голову не приходили», – заявляют больные. Объяснения тому, что в них творится, больные придумывают различные: тут и гипноз, и радио, и ультразвук, и особые машины, действующие посредством электричества; раньше ссылались на колдовство, считали себя одержимыми нечистой силой…

Всех проявлений шизофрении не опишешь. Мы говорили о тех, которые встречаются чаще других. Даже по сравнению с проявлениями других душевных болезней, он представляются непонятными. При прогрессивном параличе, который, как мы уже говорили, вызывается сифилисом, при старческом слабоумии психика человека меняется в резкой степени. Больной теряет память. Он плохо соображает, приписывает себе несуществующие богатства, по пустякам плачет. Такие изменения понятны: их возникновение легче объяснить. Деятельность мозга становится всё менее совершенной. В мозгу идёт грубое разрушение: при вскрытии умерших больных можно даже простым глазом увидеть, что мозг паралитиков атрофируется, размер его оказывается уменьшенным.