Читаем Лечение сном. Из записок старого психиатра полностью

Вот одно из сновидений, сообщённых ею в период, когда она стала делаться более откровенной.

«У меня на привязи несколько животных – не то лошадей молодых, не то телят. Еле удерживаю их на верёвке. Они временами набрасываются на меня, и я с трудом от них отбиваюсь. Выбираем дорогу подальше от трамваев и лошадей».

Низшее влечение в образе животного – такая символика является общей для сновидений и для художественного творчества. Своих молодых животных она держит ещё на привязи, но справляться ей всё труднее. Они вырываются от неё, она старается избегать положений, при которых они могут её одолеть. А вот её собственная реакция на разговор об этом сновидении: смутилась, густо покраснела. «Не скажу… Вы виноваты. Все несчастья на мою голову. То новое, что должно придти, чего я боюсь. С отвратительным чувством просыпаюсь».

Относительно следующего сновидения я даже долго колебался, можно ли его приводить, но оно может послужить иллюстрацией к символике, описанной Фрейдом и оспаривавшейся многими.

«Еду на пароходе. Какой-то рыжий парень низкого роста преследует меня. Кажется, это начинается с того, что с какого-то парохода протягивается на наш пароход что-то вроде шеста, на конце которого привязана посылка: како-то ящик с неприятным липким, похожим на плесень содержимым. Эта неприятная масса прилипает к моей спине. Мне страшно, неприятно; я стараюсь убежать от этого. Дальше парень неотступно ходит за мной по всему пароходу. У него под рубашкой и брюками спрятаны твёрдые прутики, и он ломает их об меня. Я кричу на помощь папу и маму, но они равнодушны и не видят или не обращают внимания на его преследования».

Сновидение это слишком прозрачно в своей натуралистичности. И шест с посылкой, и прутики – это типичные символы из числа описанных Фрейдом. Но как занимательно выглядит оформление сновидения в целом. Она не видит своего жениха, который иногда фигурировал в её сновидениях и в своём настоящем виде. Вместо него появился рыжий парень (жених был шатеном). С рыжим цветом волос у неё было связано представление об известном темпераменте. Вот ещё её ассоциации на «рыжий парень»: низкий, коренастый, широкий… Сон из тех, когда дышать страшно.

В символике каждого человека наряду с типическим бывает много своего, индивидуального. У данной пациентки, например, в сновидениях постоянно встречались пароходы, каюта, вода, капитан и т. п. Она выросла на Волге, отец её был капитаном парохода. Пароход – это её обособленный мирок, её жизнь, с которой соприкоснулась другая жизнь, с тем новым и страшным, а вместе с тем и влекущим содержанием, которое представлено в сексуальных символах её сновидения.

Напрасен призыв на помощь, обращённый к родителям: сложную задачу придётся решать ей одной. Мы видим, что отвергаемое желание действительно вызывает страх.

Понять конфликт этой девушки невозможно, не прибегая к допущению открытого З. Фрейдом таинственного «бессознательного». Новые чувства, новые для неё влечения ещё не нашли себе места в её личности, в системе её взаимоотношений с окружающим миром.

И вместе с тем, разве можно отрицать смысл за сновидениями, подобными этому? Не говорит ли оно красноречивым образом о той борьбе, которая происходит в психике пациентки? Говорит оно так, как, наверное, сама она рассказать не решится, не сможет.

У меня сохранилось ещё много сновидений этой больной. По ним можно проследить все этапы отношений с «дядей Сашей», как она называла жениха, приходившегося ей дальним родственником. Я приведу ещё только одно сновидение. Она не послушалась моего совета подождать с решительными шагами до окончания лечения и поспешила с замужеством. И об этом я узнал из сновидения: «Большой дом с множеством коридоров, представляющий границу Польши и России. Начинается еврейский погром. Публика в страхе бежит вниз. Я сбегаю с лестницы с быстротой молнии, почти не чувствуя ступенек. Самая большая опасность грозит девушкам. На площадке одной из лестниц мужчина задевает двух девушек, но они сами заводят с ним разговор и не думают ему сопротивляться. Благополучно сбежала вниз и встала на мостовой ждать маму».

Перейти на страницу:

Все книги серии Документальный триллер

Цивилизация Потопа и мировая гибридная война
Цивилизация Потопа и мировая гибридная война

В книге известного философа и публициста Виталия Аверьянова, одного из создателей Изборского клуба, Русской доктрины и продолжающих ее десятков коллективных трудов представлены работы последних лет. В первую очередь, это вышедший весной 2020 года, во время «карантинной диктатуры», цикл статей и интервью. Автор дает жесткую и нелицеприятную оценку и тем, кто запустил процессы скрытой глобальной «гибридной войны», и тем, кто пошел на их поводу и стал играть по их правилам. Прогнозы по перспективам этой гибридной войны, которую транснационалы развязали против большинства человечества — неутешительные.В книге публицистика переплетается с глубоким философским анализом, в частности, в таких работах как «Обнулители вечности», «Интернет и суверенитет», масштабном очерке о музыкальной контркультуре на материале песен Б. Гребенщикова, за который автор получил премию журнала «Наш современник» за 2019 год. Также в сборнике представлена программная работа «Невидимая ось мира» — философское обоснование идеологии Русской мечты.

Виталий Владимирович Аверьянов

Публицистика
Горби. Крах советской империи
Горби. Крах советской империи

Двое из авторов этой книги работали в Советском Союзе в период горбачевской «перестройки»: Родрик Брейтвейт был послом Великобритании в СССР, Джек Мэтлок – послом США. Они хорошо знали Михаила Горбачева, много раз встречались с ним, а кроме того, знали его соратников и врагов.Третий из авторов, Строуб Тэлботт, был советником и заместителем Государственного секретаря США, имел влияние на внешнюю политику Соединенных Штатов, в том числе в отношении СССР.В своих воспоминаниях они пишут о том, как Горбачев проводил «перестройку», о его переговорах и секретных договоренностях с Р. Рейганом и Дж. Бушем, с М. Тэтчер. Помимо этого, подробно рассказывается о таких видных фигурах эпохи перестройки, как Б. Ельцин, А. Яковлев, Э. Шеварднадзе, Ю. Афанасьев; о В. Крючкове, Д. Язове, Е. Лигачеве; о ГКЧП и его провале; о «демократической революции» и развале СССР.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Джек Мэтлок , Джек Ф. Мэтлок , Родрик Брейтвейт , Строуб Тэлботт

Документальная литература / Биографии и Мемуары / Документальное
Краткая история ядов и отравлений
Краткая история ядов и отравлений

«Я даю вам горькие пилюли в сладкой оболочке. Сами пилюли безвредны, весь яд — в их сладости». (С. Ежи Лец) Одними и теми же составами можно производить алкоголь, удобрения, лекарства, а при благоприятном направлении ветра — уничтожить целую армию на поле боя. Достаточно капли в бокале вина, чтобы поменять правящую династию и изменить ход истории. Они дешевы и могут быть получены буквально из зубной пасты. С ними нужно считаться. Историческая карьера ядов начиналась со стрел, отравленных слизью лягушек, и пришла к секретным военным веществам, одна капля которых способна погубить целый город. Это уже не романтические яды Шекспира. Возможности современных ядов способны поразить воображение самых смелых фантастов прошлого века. Предлагаемая книга познакомит вас с подробностями самых громких и резонансных отравлений века, переломивших ход всей истории, вы узнаете шокирующие подробности дела А. Литвиненко, Б. Березовского и нашумевшего дела С. и Ю. Скрипалей.

Борис Вадимович Соколов

Военное дело

Похожие книги

Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах
Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах

Когда мы слышим о каком-то государстве, память сразу рисует образ действующего либо бывшего главы. Так устроено человеческое общество: руководитель страны — гарант благосостояния нации, первейшая опора и последняя надежда. Вот почему о правителях России и верховных деятелях СССР известно так много.Никита Сергеевич Хрущёв — редкая тёмная лошадка в этом ряду. Кто он — недалёкий простак, жадный до власти выскочка или бездарный руководитель? Как получил и удерживал власть при столь чудовищных ошибках в руководстве страной? Что оставил потомкам, кроме общеизвестных многоэтажных домов и эпопеи с кукурузой?В книге приводятся малоизвестные факты об экономических экспериментах, зигзагах внешней политики, насаждаемых доктринах и ситуациях времён Хрущёва. Спорные постановления, освоение целины, передача Крыма Украине, реабилитация пособников фашизма, пресмыкательство перед Западом… Обострение старых и возникновение новых проблем напоминали буйный рост кукурузы. Что это — амбиции, нелепость или вредительство?Автор знакомит читателя с неожиданными архивными сведениями и другими исследовательскими находками. Издание отличают скрупулёзное изучение материала, вдумчивый подход и серьёзный анализ исторического контекста.Книга посвящена переломному десятилетию советской эпохи и освещает тогдашние проблемы, подковёрную борьбу во власти, принимаемые решения, а главное, историю смены идеологии партии: отказ от сталинского курса и ленинских принципов, дискредитации Сталина и его идей, травли сторонников и последователей. Рекомендуется к ознакомлению всем, кто родился в СССР, и их детям.

Евгений Юрьевич Спицын

Документальная литература
1937. Трагедия Красной Армии
1937. Трагедия Красной Армии

После «разоблачения культа личности» одной из главных причин катастрофы 1941 года принято считать массовые репрессии против командного состава РККА, «обескровившие Красную Армию накануне войны». Однако в последние годы этот тезис все чаще подвергается сомнению – по мнению историков-сталинистов, «очищение» от врагов народа и заговорщиков пошло стране только на пользу: без этой жестокой, но необходимой меры у Красной Армии якобы не было шансов одолеть прежде непобедимый Вермахт.Есть ли в этих суждениях хотя бы доля истины? Что именно произошло с РККА в 1937–1938 гг.? Что спровоцировало вакханалию арестов и расстрелов? Подтверждается ли гипотеза о «военном заговоре»? Каковы были подлинные масштабы репрессий? И главное – насколько велик ущерб, нанесенный ими боеспособности Красной Армии накануне войны?В данной книге есть ответы на все эти вопросы. Этот фундаментальный труд ввел в научный оборот огромный массив рассекреченных документов из военных и чекистских архивов и впервые дал всесторонний исчерпывающий анализ сталинской «чистки» РККА. Это – первая в мире энциклопедия, посвященная трагедии Красной Армии в 1937–1938 гг. Особой заслугой автора стала публикация «Мартиролога», содержащего сведения о более чем 2000 репрессированных командирах – от маршала до лейтенанта.

Олег Федотович Сувениров , Олег Ф. Сувениров

Документальная литература / Военная история / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В представленной книге крушение Российской империи и ее последнего царя впервые показано не с точки зрения политиков, писателей, революционеров, дипломатов, генералов и других образованных людей, которых в стране было меньшинство, а через призму народного, обывательского восприятия. На основе многочисленных архивных документов, журналистских материалов, хроник судебных процессов, воспоминаний, писем, газетной хроники и других источников в работе приведен анализ революции как явления, выросшего из самого мировосприятия российского общества и выражавшего его истинные побудительные мотивы.Кроме того, авторы книги дают свой ответ на несколько важнейших вопросов. В частности, когда поезд российской истории перешел на революционные рельсы? Правда ли, что в период между войнами Россия богатела и процветала? Почему единение царя с народом в августе 1914 года так быстро сменилось лютой ненавистью народа к монархии? Какую роль в революции сыграла водка? Могла ли страна в 1917 году продолжать войну? Какова была истинная роль большевиков и почему к власти в итоге пришли не депутаты, фактически свергнувшие царя, не военные, не олигархи, а именно революционеры (что в действительности случается очень редко)? Существовала ли реальная альтернатива революции в сознании общества? И когда, собственно, в России началась Гражданская война?

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Документальная литература / История / Образование и наука