Лазарус

И вот так просто я потеряла его. Он выскользнул из меня и направился в ванную, закрыв дверь с тихим щелчком.

Я вскарабкалась на кровать и забралась под простыни, сделав несколько глубоких, успокаивающих вдохов, моя грудь горела, она расширилась так широко, прежде чем он снова появился и скользнул под простыни, притянув меня к своей теплой груди и прижав к себе, когда он легко заснул, и провел так долгую ночь.

Я долго оставалась без сна, мысли метались, но в то же время никуда не шли.

Он — то, в чем ты всегда нуждалась, но не позволяла себе хотеть, напомнило мне мое сердце.

Но что, черт возьми, ты когда-либо сделала, чтобы заслужить то, что он может предложить, пронеслось в моем мозгу, вечно пессимистичном, всегда напоминающем мне о моих недостатках, возможности причинить боль и потерпеть неудачу.

Размышления ни к чему меня не привели.

Поэтому я пошла дальше и отогнала эти мысли прочь.

С этим нужно будет разобраться завтра.

Глава 10

Бетани

Настороженность нахлынула на меня, как нежеланный посетитель, заставляя меня глубоко осознавать каждую боль в моем теле — пульсирующее, неприятное ощущение в моих воспаленных мышцах, напоминая мне, что, хотя я, возможно, смогла отвлечься от своей детоксикации прошлой ночью, продолжая развлекаться, что это всегда может вернуться ко мне в спокойные моменты.

Которых у меня должно было быть много.

Это была мысль, которая заставила меня полностью проснуться, вытащив мой мозг из последних нитей блаженного бессознательного, где я была благословлена снами, которые я никогда не могла вспомнить — независимо от того, в какой битве могло сражаться мое подсознание.

Мой рот открылся, чтобы издать ворчание, когда я почувствовала ощущение, которое могло быть источником моего пробуждения — пальцы лениво скользили вверх и вниз по моему животу, поглаживая чувствительную нижнюю часть моей груди, заставляя меня осознать, что мои соски уже затвердели от желания, и моя плоть уже влажная и нуждающаяся.

Мой взгляд скользнул вниз по моему телу, обнаружив широкую руку Лазаруса, испещренную шрамами от всех тех лет, когда он использовал кулаки как средство свести концы с концами. Некоторые были полупрозрачными и белыми, другие все еще красными и яркими. Там также были свежие порезы, они уже покрылись струпьями после драки прошлой ночью, что, вероятно, приведет к новым воспоминаниям о боли на его коже.

Я проследила за длиной его сильного предплечья, даже в ленивом исследовании, за мускулами, напряженными и сильными, по его груди, вверх по шее, затем, наконец, приземлилась на его лицо.

— Который сейчас час?

— Девять, — ответил он, мозолистая ладонь его руки сомкнулась вокруг мягкой выпуклости моей груди.

— Во сколько тебе нужно уходить? — спросила я, чувствуя, как сжимается живот при одной мысли о том, что ему придется уйти.

Слишком рано, сказало мое сердце.

Мы знаем друг друга всего несколько дней, рассуждал мой мозг.

Почему-то мне казалось, что это было намного дольше. Казалось, что прошли недели, месяцы, целая жизнь.

— У меня есть десять минут, — сказал он, заставив мое сердце упасть. — И чтобы доехать туда, нужно пять, — добавил он с дьявольской ухмылкой, и моя промежность сильно сжалась в предвкушении, зная, на что он намекает.

Не прошло и секунды, как его руки оказались на моих бедрах, перекатывая меня на живот, когда он потянулся мимо меня к тумбочке, быстро защищая нас, затем переместился, чтобы оседлать обе мои ноги, его твердый член прижался к моей заднице, затем к моей киске, поглаживая ее один раз и затрагивая клитор. Прежде чем это ощущение успело пробежать по моему организму, он вошел в меня — сильно, глубоко.

Простыни приглушили мой крик, что Лазарусу не нравилось, судя по тому, как его рука запустилась в мои волосы и дернула, пока я не выгнулась дугой вверх.

Потом он трахал меня.

И это было жестко, быстро, грубо и дико, и прежде чем я смогла даже насладиться нарастающим ощущением, мой оргазм пронзил мою едва проснувшуюся нервную систему, заставив меня выкрикнуть его имя, когда он вошел глубоко, дернулся вверх достаточно сильно, чтобы дать мне восхитительный маленький укол боли, а затем кончил с моим именем на его губах.

— Два гребаных дня, — проворчал он, медленно выскальзывая из меня, кровать прогибалась под его весом. Я думала, что он бросил меня, но потом я почувствовала, как его губы прижались поцелуем к левой стороне моей задницы, отчего глупая, девичья, широкая улыбка расплылась достаточно широко, чтобы причинить боль моим щекам, прежде чем я услышала, как он вошел в ванную, закрыв дверь.

Два гребаных дня.

Мой мозг добавил: только.

Но вряд ли это было утешением.

Я услышала шум льющейся воды и перекатилась на спину как раз вовремя, чтобы увидеть, как он выходит из ванной. Разочарование было резким ощущением внутри, когда я поняла, что он не голый, как я ожидала, а уже в джинсах и белой футболке.