Ластики

В полудреме, оседая на стол, он мямлит непонятные слова и перемежает их восклицаниями и жестами, которые замирают, еще не оформившись, либо растворяются во мгле воспоминаний…

Впереди него идет вдоль решетки какой-то верзила в плаще.

– Эй! Подожди-ка! Эй! Приятель!

Он что, оглох?

– Эй ты! Эй!

Ага, теперь услышал.

– Подожди-ка! Эй! Я тебе загадку загадаю!

О-ля-ля! А ты не слишком вежлив, приятель. И почему это все так не любят загадки?

– Эй, подожди! Не бойся, загадка нетрудная!

Да, нетрудная! Никто их разгадать не может.

– Эй! Приятель!

– За тобой бежать приходится!

Незнакомец резким движением отталкивает его руку.

– Ну ладно, ладно! Не хочешь взять меня под руку… Да не шагай ты так быстро! Дай отдышаться, дай вспомнить, чего я хотел…

Но парень оборачивается с угрожающим видом, и пьяница отступает на шаг.

– Какое животное утром…

У него перехватывает голос: судя по свирепой физиономии незнакомца, тот явно собирается стереть его в порошок. Он считает за благо отступить, примирительно что-то бормочет, но как только незнакомец, решив, что отделался от него, принимается шагать дальше, он снова увязывается следом, спотыкаясь и охая.

– Эй, не спеши так!.. Эй!.. Не так быстро!.. Эй!

Встречные прохожие останавливаются, оглядываются, отходят в сторону, пропуская эту удивительную пару: высокий, сильный мужчина в чуть узковатом для него плаще и светлой шляпе с опущенными спереди полями, которая закрывает верхнюю часть лица, идет уверенным шагом, нагнув голову, засунув руки в карманы; идет не спеша и как будто не обращает ни малейшего внимания на своего довольно-таки занятного спутника, – тот плетется то справа от него, то слева, а большей частью позади, причем выписывает ногами причудливые кривые, похоже, с единственной целью идти рядом. Ему это более или менее удается, но ценой значительных усилий, он проходит расстояние вдвое или втрое большее, чем это необходимо, с такими рывками вперед и внезапными остановками, что кажется, будто он вот-вот упадет. Несмотря на все эти затруднения, у него еще хватает сил произносить речи, правда, обрывочные, но местами внятные: «Эй! подожди-ка… загадку задам…» и что-то вроде «найденыша». Он явно слишком много выпил. Это низенький, пузатый человечек в ветхой одежде, почти в отрепьях.

Но время от времени высокий человек, идущий впереди, вдруг оборачивается, и его спутник в ужасе отшатывается назад, подальше от него; а когда опасность уже не столь велика, снова пытается его догнать и даже уцепиться за него, чтобы удержать, – или забегает вперед, а секунду спустя снова тащится далеко позади – как будто он поставил себе задачу догнать время.

Уже почти стемнело. Тусклые газовые фонари и немногочисленные витрины магазинов создают лишь слабое и неполное освещение – отдельные, довольно обширные участки остаются в темноте, и не хочется даже думать о том, чтобы пройти там.

Но шатающийся человечек упрямо продолжает преследование, хотя затеял его, быть может, случайно и сам до конца не понимает, как это получилось.

Широкая спина, постоянно ускользающая от него, постепенно выросла до жутких размеров. Крошечный разрез в форме буквы «L» на правом плече увеличился настолько, что теперь целый кусок плаща свисает оттуда и развевается, как флаг, то хлопая по ногам, то взлетая кверху. А шляпа, поля которой были опущены на лицо, превратилась в огромный колокол, откуда, словно щупальца гигантской медузы, вырываются крутящиеся ленты и сплетаются с тем, что осталось от одежды.

Неимоверным усилием человечек хватает его за руку и повисает на ней, решившись не упускать добычу; Уоллес пытается стряхнуть его с себя, но безуспешно. Пьяный цепляется за него с такой энергией, на которую, казалось бы, неспособен, но в этой судороге стукается головой об пол, руки у него разжимаются, и обмякшее безжизненное тело падает навзничь…

Хозяина кафе эта сцена, похоже, не слишком взволновала. Наверно, с пьяницей и раньше случались такие приступы. Сильная рука поднимает его и втаскивает обратно на стул, а смоченная водой тряпка тут же приводит в сознание. Он словно чудом выздоровел – проводит рукой по лицу, с улыбкой озирается кругом и заявляет хозяину, уже вернувшемуся за стойку:

– Он еще и убить меня хотел!

Впрочем, он как будто не сердится на Уоллеса за эту попытку убийства, а Уоллес, заинтересовавшись им, использует этот повод, чтобы расспросить его поподробнее. К счастью, после падения в голове у пьяницы прояснилось, он внимательно слушает и охотно отвечает на вопросы: да, он встретил Уоллеса вчера вечером, с наступлением темноты, когда выходил из этого кафе; он пошел за Уоллесом, догнал его и потом шел рядом, несмотря на его неприветливость. На Уоллесе была светлая шляпа, чуть великоватая для него, одет он был в узкий плащ с крошечным разрезом в форме буквы «L» на правом плече.