Ларец Самозванца (СИ)

Голова его поникла на манер Зарины, и он вряд ли мог заметить быстрый взгляд, брошенный красавицей на него. Если же и заметил, то виду не подал и наоборот, только ниже опустил голову. Его настроение было окончательно испорчено этим разговором… Потому, наверное, ласка девушки для него была неожиданна — он даже вздрогнул. А ведь она всего лишь провела кончиками пальцев по его пушистой, ещё не мужской, но уже и не детской щеке. Яцек судорожно вздохнул и прижался щекой к ладони.

Зарина была тронута. Этот шестнадцатилетний, глуповатый, но очень честный юнец, совсем ещё телок, казался ей безобидным. Он и был безобидным… по крайней мере, если равнять его с Мареком. Вот тот, хоть и был меньше и младше, являл собой будущего волка… Причем, такого волка, которому недолго осталось ждать своего воплощения в истинную сущность. То, как он несколько дней назад повёл себя с ней, вполне ясно показывало, кем он являлся… Впрочем, в глубине души Зарина признавала, что его напор нравился ей и будь Марек тот раз чуть более настойчив… Да, она могла бы уступить ему. А вот Яцек…

Яцек угрюмым бычком сидел подле неё, даже не пытаясь пустить в ход руки, хотя их разделяло всего-то несколько пядей. Кажется, ему даже в голову не пришло подобное! Зарине даже пришлось бороться с охватившим её раздражением… Хотя раздражение тут же стихло, после того, как, выполняя её просьбу, Яцек вновь запел…

Его голос и в самом деле нельзя было назвать красивым, хотя он был и сильным, и глубоким. Тем не менее, слушать его было приятно, а польская песенка, которую он пел для неё, казалась продолжением той, первой. Правда, она была ещё грустнее, и вряд ли можно было спутать её с первой. Слёзы же — хотя Зарина и понимала слово через три, опять навернулись на глаза. Зарина всхлипнула…

Яцек — вот ведь дурак! — тут же оборвал песню. Его голос заметно изменился, в нём появились тревожные нотки.

— Я расстроил вас, пани Зарина? — тревожно спросил он.

— Нет! — всхлипнула та. — Но лучше не рассказывай мне эту песню… Я не хочу догадываться! Она… Она такая жалобная!

Яцек, кажется, был обескуражен её ответом. Тем не менее, просьбу выполнил без спора, и пересказывать сюжет не стал.

Ещё некоторое время они сидели молча, разглядывая ясно видные этой ночью звёзды на небе, выискивая кто Стожары, а кто — Волосыню. Потом Зарина вдруг резко вскочила на ноги. Глаза её сверкнули в свете звёзд, сами как две звёздочки, но голос был далеко не приветлив.

— Не провожай меня, не надо! — резко сказала Зарина и почти бегом, напролом, через кусты, бросилась прочь с поляны. Похоже, она обиделась…

Яцеку осталось только пожать плечами. Совершенно непонятно, чем же это он её обидел?..

4

Сельцо Борисово, раскинувшееся перед отрядом Кирилла Шулепова, славно было своей короткой, но яркой историей. Говорят, царь Борис заехал сюда, ещё не будучи царём, когда возглавлял армию в походе на крымцев. Дело было поболее десяти лет назад, но места здесь и тогда были очень красивые. Красивые и почти безлюдные. Озадаченный царь велел основать здесь село и наполнить его людом. На маленькой, мелкой, безымянной речушке быстро срубили несколько десятков домов, нагнали в них царского люда и, не мудрствуя лукаво, назвали село Борисовым. Сам царь, увы, не успел здесь побывать более ни разу — сначала всё его внимание было захвачено недородом, три года мучившим Русь, затем полыхнуло восстание Самозванца, потом… Потом царь умер на вершине своего величия…

Сельцо же росло все эти годы. Здесь в основном жили охотники. Глухие места не слишком располагали к земледелию, и благодаря этому недород минувших лет на смердах почти не отразился. Впрочем, как и смена власти. Им — что Годуновы, что Дмитрий, что Шуйский… Всё одно — подать плати, ратников в войско выставляй… Опять же, наместнику здешнему выход надо выплачивать… Жизнь как жизнь!

Село выросло, теперь в нём было более двух сотен голов, а на полях, чёрных по весне, к осени заколосится густая рожь. Сотня Кирилла, усталая после долгого и тяжёлого дня, въехала в него ближе к закату.

— Эй! — рявкнул сын боярский, наклоняясь в седле и окриком привлекая к себе внимание местной красотки, с вёдрами бредущей от речки. — Старосту позови, милка! Да поспешай, мы торопимся!

Девка, видать погруженная в свои мысли, от резкого окрика вздрогнула и расплескала половину воды.

— Ну, чего обмерла! — не на шутку рассердился Кирилл. — Отвечай, где староста!

Деревянные вёдра с глухим стуком упали в пыль, которую через мгновение обильно покропило водой. Подхватив повыше подол рубахи, девка с заполошным воплем бросилась прочь.

— Догнать? — хищно предложил кто-то из казаков, ехавших подле.

— Незачем! — возразил Кирилл. — Староста сам пожаловал… кажется!

Староста, не староста, но три с лишним десятка мужиков, сплошь вооружённые — вилами, дрекольем, топорами, а кто-то и охотничьими луками, неспешно скапливались в дальнем от сотни конце улицы. То, как они выстраивались, мало походило на нормальное боевое построение, но вряд ли стоило ожидать чего-то большего от простых селян!