Ларец Пандоры (СИ)

Будучи человеком состоятельным, Прохоров боялся показываться на улице в столь неспокойное время. После провала переговоров с капитанами ему-то и нужно было добраться до вокзала, но страх заставлял Платона оставаться в гостинице. Волнения стихли лишь через неделю, перед самыми выборами. Прохоров специально подобрал себе самую неказистую одежду и, постаравшись сложить добро как можно компактнее, отправился на вокзал. Он нанял извозчика. Вместе они погрузили сундук на телегу. Платон договорился с мужиком, что тот будет ехать не спеша. Прохоров пойдёт параллельно ему, чуть в стороне, чтобы не привлекать внимания стервятников, жаждущих поживиться чужим добром.

- Вот тебе червонец, на вокзале получишь в пять раз больше, - пообещал Прохоров извозчику перед тем, как они отправились в путь.

По дороге мысли Платона занимали события последних дней.

"Неужели этот кошмар по всей России? - размышлял Прохоров. - Как там Дашенька и Наташа, не приключилось бы с ними чего дурного".

Прохоров вспомнил свою маленькую девочку. Вечно смеющаяся, радостная, больше всего на свете она любила обниматься. Каждый раз, когда Платон возвращался домой, она бросалась к нему на шею, обвивала своими цепкими ручками голову Прохорова, прижималась к отцу и расцеловывала его. Неважно, сколько отсутствовал Платон - час, день или неделю - Наташа всегда была бесконечно рада его появлению. Платон не скрывал удовольствия, которое испытывал всякий раз, когда маленькие ручки запутывались у него в волосах, в ушах звенели радостный смех и ласковые слова. Сколько он уже не видел свою дочь?

Прохоров двигался по набережной, стараясь не смотреть по сторонам, приковав взгляд к носкам своих ботинок, краем глаза послеживая за повозкой с его сундуком. Изредка он осмеливался взглянуть на неспокойное, волнующееся море и корабли, над которыми гордо развевались... Платон замер и протёр глаза. Он думал, что слухи, о которых распространяется прислуга в гостинице, всего лишь слухи, но то, что он видел не лезло ни в какие рамки.

Над кораблём реял жёлто-голубой флаг - символ самостийной Украины. Лишь каждое третье судно украшал Андреевский крест, над остальными кораблями возвышались пестрые, красные, зелёные, чёрт знает какие полотнища. Но чаще других встречался именно жёлто-голубой. Прохоров ещё раз протёр глаза, не веря тому, что видел. Если флот отвернулся от императора, если Украина решила оставить Россию, что дальше? Крымские татары задумают освободиться, провозгласят Крым своим государством? Самостоятельные Финляндия, Польша, Армения, Грузия?

Ошеломлённый Прохоров в очередной раз убедился, что принял правильное решение. Побег нельзя откладывать, скоро страна развалится. Прохоров ускорил шаг, свернул на проспект. Жёлто-голубое знамя произвело на него глубокое впечатление, стало символом, олицетворявшим грядущие кардинальные перемены.

На проспекте пешеходов было больше, здесь Прохоров почувствовал себя увереннее. Уже решив догнать повозку и устроиться рядом со своим сундуком, Прохоров неожиданно наткнулся на мёртвую кошку. Облезлая и худая, она валялась посреди улицы. Шерсть скомкалась, над телом кружились мухи, невыносимый запах разложения заставил Прохорова зажать нос пальцами. Но хуже всего было другое: к телу кошки жались два маленьких котёнка. Они жалобно мяукали, словно бы звали на помощь. Пёстрые и пушистые, как два больших шерстяных клубка, котята уставились на Прохорова своими большими мутными глазами. Платон осторожно обошёл их, выскочил на дорогу, догнал извозчика и залез к нему в телегу.

- Чи передумал, барин? - усмехнулся мужик.

- Передумал, подгоняй свою лошадку, - огрызнулся Платон.

"Котята и кошка! - пронеслось у Прохорова в голове. - Даша и Наташа! Не дай Бог, с вами что-нибудь приключится! Как я без вас? Пропаду пропадом!"

Нужно было возвращаться домой да поскорее. А потом в Финляндию. Оттуда - в Англию. Россия погибла, но Платон не собирался умирать вместе с ней.

3

Ноябрь, 1917 год. Россия, село.

Моросил мелкий косой дождик. Последние красно-жёлтые листья срывались с деревьев даже слабым ветром и липли к одежде, падали в лужи. Из-за затянувшихся дождей дороги в деревне превратились в сплошное месиво. Крестьяне без надобности старались не выходить из изб. Но ребятню непогодой не напугать.

Маленькая Наташа Прохорова, с головы до пят вывалявшаяся в грязи, облепленная листьями, потерявшая свою шапку в лесу, весело хохоча, выскочила на опушку. Следом за ней семенил мальчуган, по виду еще младше девочки. Бедно одетый, он, тем не менее, относился к своим вещам бережнее Наташи, был чище её.

Девочка перескочила через неглубокую канаву у обочины, поднимая в воздух сонмы брызг, понеслась по дороге. Мальчик не мог за ней угнаться, плюхнулся в канаву, заревел. Наташа замерла, обернулась. Мокрый Коленька выкарабкался на дорогу, сидел в грязи и вытирал слезы.