Ларец Пандоры (СИ)

Платон скормил яку последний тюк сена, сам ел только хлеб с салом. Сегодня он не скупился и угощал Линя самогоном, твёрдо решив напоить его. Сначала азиат сопротивлялся, но войдя во вкус, сам стал просить добавки. Отложив немного хлеба и сала на завтрак, Платон устроился у костра и стал следить за пьяным азиатом. Линь крепко заснул, впервые с начала их совместного путешествия позабыв забрать мешок из телеги и засунуть себе под голову. Не теряя времени, Прохоров оставил азиата у костра одного, подошёл к повозке. Он вытащил мешок и открыл его. Внутри оказались не только бумаги, но и шкатулка, о которой он видел сон. Первым делом Прохоров вытащил именно её. Незамысловатый узор не обманул намётанный глаз антиквара. Вещица старинная, можно продать за хорошую цену. На время отложив шкатулку в сторону, он вытрусил бумаги, стал разбираться в них. Сначала внимание Прохорова привлекла небольшая книжечка в переплёте. Он открыл её - внутри были проставлены даты, напротив которых аккуратным почерком на английском языке приводилось описание. Платон попытался прочитать, но у него ничего не вышло. Очевидно, дневник, который не представлял никакой ценности.

Затем он перешёл к стопке смятых листов. Другой почерк, непонятные символы вперемешку с английскими словами. Он быстро потерял интерес к этой головоломке и уже собирался вернуть бумаги обратно в мешок, как вдруг заметил большие, пожелтевшие от времени листы. Платон стал их разглядывать и понял, что снова наткнулся на редкость. Бумага громко хрустела, даже рассыпалась от лёгкого прикосновения. Варварство перевозить такие ценные бумаги в мешке. Платон аккуратно выбрал их, сложил вместе, посмотрел на Линя, убедился в том, что тот спал подобно младенцу, открыл свой сундук и спрятал бумаги внутри. Взгляд Прохорова снова упал на шкатулку. Недолго думая, он засунул в сундук и её. Глаза Прохорова уже горели от жадности. Платон махнул рукой и забрал оставшиеся бумаги.

"Этот бродяга обязан мне жизнью, - рассудил Прохоров. - Я имею права взять в плату его вещи".

Скомкав мешок и бросив его к ногам Линя, Платон залез в телегу и погнал яка, оставив китайца одного у дороги. Буквально через два часа он выехал на тракт, благополучно добрался в город, но не стал останавливаться в гостинице, а сразу направился дальше, в северные области Китая. Примерно через месяц он вернулся домой, в умирающую Российскую Республику.

2

Октябрь 1917 года, Россия, Севастополь.

В городе царил хаос. Ежедневные стачки рабочих, солдаты-анархисты, разгуливающие по городу, убийства и грабёж охватили несчастный Севастополь. Муниципальные органы власти не контролировали ситуацию. Городские Советы шли в открытую конфронтацию с руководством временного правительства. Ни в самом Севастополе, ни тем более в порту нельзя было чувствовать себя в безопасности.

Платон Прохоров прибыл сюда всего три дня назад. Увидев, что творится в Севастополе, он осознал - оставаться в России больше нельзя. Нужно было спасать семью и бежать как можно скорее. Прохоров планировал отправиться в Штаты. Но как туда попасть проще всего? Может быть, путь через Атлантику следует начать на Чёрном море? Капитаны нейтральных судов, с которыми Прохоров разговаривал, сразу отказались от безумной затеи перевозить русских через Проливы.

- Турки арестуют и команду, и товар, что тогда делать? - возмущённо возражали капитаны. - Да ни за какие деньги.

Прохоров убеждал их по-всякому, но попытки его оказались тщетны. Выходит, единственный путь в Европу лежал через Скандинавию. К сожалению, связи у Платона только на юге страны, где он в основном и промышлял торговлей. Пересекать границу без договоренности в военное время опасно.

Прохоров собирался покинуть Севастополь в конце октября, но развернувшиеся в городе события помешали ему уехать. Антиквару не было известно, что с августа по сентябрь цены в городе возросли в несколько раз. При средней зарплате 120-150 рублей в месяц килограмм картофеля стоил 12 рублей, цена проезда с 5 копеек выросла до 10. Хлеб выдавали только по талонам. Только гарнизон города снабжался всем необходимым по разумным ценам. На флоте росло недовольство, матросы открыто выступали против своих капитанов. Городские власти запрещали любые собрания, митинги, но удержать волну народного недовольства искусственно сооружённой законодательной дамбой им не удалось. Совсем недавно, 8 октября, матросы вышли на площадь Нахимова с требованием провести досрочные выборы. Пьяные и агрессивные, они бросались на любого, кто был одет приличнее их, походил на дворянина.