Ларец

– Как ты думаешь, многих лазутчиков до него ловили? – вопросом ответила та.

– Откуда мне знать, – Нелли пожала плечами. – Верно, мало, раз такая суматоха.

– Ни одного.

– А поглядеть со стороны, вы уж не одну сотню лет их ловите, – удивилась Нелли.

– Не одну сотню лет ждем, – поправила княжна невесело. – Вот и дождались теперь. Пойми, столько дел мы в России творим, что поздно иль рано кто-нибудь должен был на след натолкнуться. И скорей всего, худые людишки по нему пустятся. Так оно и вышло. Допросят лазутчика, потом большой совет держать станут. Больно близко к нам города придвинулись, не пришлось бы сниматься с насиженных мест. А там снова с дикими воевать, куда ни кинь, все неладно.

– Крепость же Катунь защищает! – При мысли о том, что таежная обитель может опустеть, сердце Нелли сжалось.

– Где город вырос да дороги легли, там уж мост перекинуть не трудность. Ладно, рано покуда горевать. Малый-то назад не вернется и ничего не расскажет.

– Его убьют? – спросила Нелли тихо. Веселого студента, что с песнею орудовал тогда лопатою, было жалко. Впрочем, он вить и сам убивец.

– Зачем убьют? – Княжна недобро усмехнулась.

– Затем, что пленник всегда может сбежать, хоть бы и через десять лет! А сторожить? Зачем такое бремя?

– Не вчера эту загадку разгадывали, – ответила княжна туманно. – А убивать нам не пристало, хоть иной раз и покажется, что было б оно пощадливее.

Глава XIX

Фон Зайница Нелли нашла на другое утро в вифлиофике. На сей раз там было пусто, зато узкие деревянные улицы противу обыкновения оказались людны. Словно все сговорились забросить дела и не ходить в тайгу, подумала Нелли, пробираясь меж столами и полками волюмов. Человека три на расспросы послали ее сюда, однако ж не ошиблись ли?

Илья Сергеич сидел близ портрета царевича Георгия, углубленный, казалось, в разлохмаченную рукопись, кою читал… нет! Перед ним стояла открыта пузатая стеклянная чернильница, а по столешнице разбросаны были перья. Одно из них застыло в руке безо всякого движения, отчего Нелли и не поняла сразу, чем он занят. Даже не подняв головы на постук шагов, Зайниц вглядывался в чистый еще лист, словно наблюдая в его белизне тайное движение мыслей и событий.

– Извините ль Вы, коли я отвлеку Вас, сударь? – спросила Нелли, усаживаясь за узкий стол напротив Зайница.

– Мадемуазель Сабурова, – Зайниц улыбнулся. – Вы не можете меня отвлечь, ибо Ваши вопросы и мое занятие совпадают. Давешние события послужили мне предостереженьем поторопиться излить на бумагу события давних лет, кои я начал было описывать, но по сю пору не закончил. О, милое дитя, да простительно мне будет так называть Вас, когда б Вы знали, сколько портретов многоликого Зла сосредоточено здесь на полках, под сим добрым портретом! Займет место средь них и моя повесть, тем паче что Рыльский ничего уж не напишет! Я – нерадивый свидетель, увы! Но быть может, интерес Ваш меня подстегнет.

– Прервались мы на том, как Игнотус все менял обличье, – Нелли, подперевши подбородок кулаком, внимательно уставилась на Зайница. – А свой лик Зла я тож повидала.