Ларе-и-т`аэ

— Как изволит видеть ваше величество, ключ нашелся, — сообщил Хранитель, предъявляя на вытянутых руках истинное чудовище из старинной черной бронзы. При взгляде на огромный тяжеленный ключ, так обильно изукрашенный завитушками и загогулинами, что не сразу и разберешь, какой стороной его вставляют в замок, делалось окончательно уже непонятно, как этакая громадина могла затеряться.

Эльфы жадно вглядывались в пресловутый ключ, слегка вытянув шеи и даже, кажется, чуть привстав на цыпочки. Такого они точно никогда еще не видели!

— Вашему величеству сюда. — Хранитель начал было делать правой рукой указующий жест в сторону лестницы, но прервался — как раз вовремя, чтобы подхватить ключ, едва не выпавший из левой. — Дозвольте сопроводить...

Теперь он держал ключ обеими руками. Разумная предосторожность.

— Пожалуй, мы сопроводимся сами, — ответил Лерметт, прикинув, что в сопровождении Хранителя до нужного зала они доберутся разве что примерно этак послезавтра. — Не стоит утруждаться.

Поначалу Хранитель засопел несколько обиженно — но едва Лерметт забрал ключ из его рук, обида сменилась явным облегчением.

Подъем по лестнице оказался несколько более долгим, чем Лерметту помнилось, и куда более скучным — в основном потому, что окажись он здесь вдвоем с Илери, они бы непременно воспользовались случаем целоваться на каждой ступеньке... что сделало бы пусть наверх куда длиннее, но несравненно интереснее.

Замочная скважина в массивной двери Зала Витражей была под стать ключу — от окна она отличалась разве что отсутствием подоконника. А над дверью красовался округлый резной медальон, из которого на гостей смотрело невероятно живое женское лицо. Давний резчик постарался на славу.

— Кто это? — потрясенно вымолвил Лоайре. — Такое лицо выдумать невозможно. Наверняка это портрет!

— Ты прав, — пресерьезно кивнул Лерметт.

— Красавица какая! — восхищенно выдохнула Шеррин.

— Чудесное лицо, — молвила Илери.

— И необычное, — добавил Арьен. — Линия скул и подбородок совсем как у госпожи Мерани, явно гномские — а вот очертания бровей и разрез глаз точно наши, эльфийские.

— На человеческом лице это так выглядит, — завороженно добавил вечный молчун Ниест, — глаз не оторвать, так бы и смотрел. В жизни ничего подобного не видел!

— Это потому что ты дальше Найлисса не бывал, — улыбнулся Лерметт. — В Риаде такие лица вовсе не редкость. Риада — город старый... очень старый. Там столько кровей смешаться успело — вы и не поверите. Для Риады это как раз лицо обычное — вот история о его обладательнице рассказывается действительно не совсем обыкновенная.

— И наверняка связанная с тем, для чего мы сюда пришли, — увлеченно высказал догадку Лоайре под одобрительный взгляд Илмеррана.

— Конечно, — улыбнулся Лерметт.

— Расскажи! — воскликнул Эннеари. — Ты ведь обещал все рассказать по порядку.

— Именно что по порядку, — усмехнулся Лерметт. — Иначе вы просто не до конца поймете то, что увидите в Зале Витражей.

— Значит, это история из времен короля Илента, — вновь блеснул догадкой Лоайре.

— Более того — военных времен... и довольно забавная — насколько может быть забавной история, случившаяся во время войны. Это ведь время не только тревоги, а еще и лишений. Особенно для женщин. Они ведь любят красиво приодеться.

При этих словах облаченная в переливчатый нарретталь под цвет глаз Шеррин вспыхнула и приотвернулась.

— А когда нужно всеобщее ополчение снарядить, тут уж не до нарядов. — Лерметт сделал вид, что так-таки ничего и не заметил. — Что уж там говорить об украшениях! Золотые, серебряные, медные пуговицы — и те в дело. Никакой роскоши — все для победы. А за наряд ценой больше... ну, неважно, вы тогдашних денег не знаете, вам это ничего не скажет... одним словом, за платье чуть подороже, чем у нищенки — штраф, и немалый. А только для настоящей женщины это не помеха.

— Могу себе представить, — усмехнулась Наэле.

— Не можешь, — заверил ее Лерметт. — Ты ведь не помнишь времени, когда кружева плелись узенькими лентами, а других не было и вовсе. Это теперь кружева бывают всякие. А тогда народ просто обмер. Представь себе — все ходят едва ли не в лохмотьях, и вдруг дочь ткача Рейста выходит на улицу в такой невиданной кружевной накидке, что просто ума помраченье! Стража-то ее остановила — а только Рейста живо доказала, что ни в чем закон не нарушила. Нитки для кружев обошлись ей в сущие гроши, а остальное так и вовсе за бесплатно, потому как своими руками. Ну, а если учесть, что начальник караула третьего дня как женился...

— О да! — выдохнул Арьен.