Ларе-и-т`аэ

Его раскрасневшиеся от холода щеки побелели внезапно и резко. Илмерран выглядел не лучше. Лицо у него было словно бы каменное, неживое — и в то же самое время пронзительно, пугающе живое... что бы там в сказках ни говорилось, а оживший камень на самом-то деле страшен. Жутко смотреть, как он преодолевает природную свою неподвижность, как он силится собственной волей сдвинуться с места, где ему от веку быть заповедано... а потом и сдвигается... как угрожающе вспухают золотые жилы и блестят кварцевым потом каменные мышцы... как медленно, ужасающе медленно — а потом все быстрей и быстрей наливаются они мощью и жизнью... как невероятное усилие разверзает гранитные губы Илмеррана — и, повинуясь этому усилию, расторгается, словно клятва, гранит городской стены, подаваясь в стороны...

— В проем, быстро! — сорванным голосом крикнул Сейгден и первым стиснул коленями бока своего коня.

Остальные не заставили себя долго просить. Ринуться в проем городской стены, разомкнувшейся, словно занавеска, было нелегко — но созерцать белого, как творог, Алани и обратившегося в бородатую окаменелость Илмеррана, пожалуй, потрудней.

Гном и паж, разумеется, пересекли проем последними. Едва они оказались по другую сторону стены, Алани с силой ударил гнома ладонью промеж лопаток. Судя по короткой болезненной гримасе, искривившей его губы, руку он себе отбил изрядно... неужто Илмерран и вправду взялся камнем? С гнома станется... в любом случае, дело прошлое. Мнимый или настоящий, камень вновь сделался плотью — и едва лишь глаза Илмеррана перестали походить на два кусочка слюды, позади раздался негромкий вздох, и вокруг конских копыт вскрутилась быстрая поземка. Стена сомкнулась.

Белый волк нетерпеливо взвыл и мотнул громадной башкой.

— За ним, — выдохнула Шеррин.

Сейгден с сомнением оглянулся на обоих магов.

— Все в порядке, — заверил его Илмерран на удивление нормальным голосом — обычным, нисколечко даже не надтреснутым.

Алани молча кивнул.

Может, Илмерран сказал и правду, но места своего во главе отряда занимать не стал. Еще бы! Лоайре видел однажды, как Илмерран открывал подобным образом каменную шкатулку — но ведь не стену же! Страшно даже подумать, сколько у него сил ушло. Не будь рядом Алани, готового щедро делиться своей юной мощью, гном рухнул бы замертво, пытаясь открыть гранитную стену. Да и Алани это волшебство недешево досталось, раз он тоже рядом с Илмерраном замыкает кавалькаду... или он просто не хочет оставлять наставника без присмотра после почти непосильной работы? Оно, конечно, правильно... а только ему и самому присмотр нужен. Где уж ему суметь...

Лоайре слегка натянул поводья, пропуская остальных всадников мимо, пока не поравнялся с Илмерраном и Алани. То же самое проделал и Ниест. Он хоть и говорит втрое меньше других, да зато подмечает вчетверо больше.

— Ты хотел о чем-то спросить меня, Лоайре? — не без ехидства поинтересовался гном, когда эльф оказался рядом.

Спросить? Ладно же. Пусть так. Этот предлог ничуть не хуже любого другого. Скажи Лоайре правду — и Илмерран впервые в жизни не найдется что ответить. Слишком уж гном привык сам обо всех заботиться и тревожиться. Мысль о том, что тревожиться могут за него, ему чужда настолько, что способна, пожалуй, порядком оглушить его.

Нет. Не сейчас. Не теперь, когда Илмерран и без того вымотан предельно — а усилие, потребное, чтобы усвоить любую новую мысль, пусть даже такую простую, может увести его за этот предел. Не будет ему Лоайре правды говорить. Как-нибудь в другой раз... если, конечно, понадобится. Если наставник Илмерран не поймет сам. Он ведь всегда все понимал.

— Хотел, — покаянно произнес Лоайре.

— Спрашивай, — величественно дозволил гном.

Теперь, вблизи, Лоайре явственно видел, как дрожат от усталости губы Алани — но даже и такими трясущимися губами паж усмехнулся. М-да... энтузиазма Илмеррана при виде тяги к знаниям Лоайре явно недооценил.

— Почему мы не могли выйти через стену там же, где Эттрейг? — спросил Лоайре. — Почему проход надо было открывать в стороне?

Илмерран довольно кивнул.

— Хороший вопрос, — одобрил он. — Я вижу, ты не утратил вкуса к размышлениям. Дело в том, что его эттармское высочество прошел стену через Волчьи Врата. Для него это в природе вещей. Он оборотень. А мы — нет. И я даже предполагать не хочу, что оказалось бы по ту сторону стены, вздумай мы тоже пройти Волчьими Вратами.

Лоайре никогда не слышал прежде о Волчьих Вратах, и ему незамедлительно захотелось спросить, а что же это такое. Однако он прикусил язык. Успеется. Не сейчас. Пока и того довольно, что он своим неуместным вопросом сумел отвлечь Илмеррана от усталости, а заодно и от снедающей его тревоги... да пожалуй, и сам сумел забыть о ней на недолгое мгновение. Беспокойство томило Лоайре настолько мучительно, что разум его с готовностью хватался за любую мысль, только бы сойти с торной дороги страха, прямиком ведущей к безумию — ведь если с Арьеном и впрямь стряслась беда, что пользы от друзей, если они не в твердом рассудке!