Лапшевня бабули Хо – II: Лестница из черепов

И, скрепя сердце, удалил к чертям собачьим. В конце концов, юношеская память на подобные зрительные образы бывает покрепче ноликов и единичек. А зная Дзянь — запросто можно было ожидать какой-то подлянки с целью насолить Сян. В стиле «А посмотри-ка, какие фотографии он хранит у себя на рабочем столе?»

Выспался я не очень, но отсыпаться было некогда — впереди у меня был последний день моего первого испытания. Встал рано, и ещё на рассвете успел сходить на полуторачасовую тренировку с надзирателем Ди.

— Сегодня будем отрабатывать падение с небольших высот с торможением ци, — сообщил он. — У тебя с этим блок.

И действительно, блок был. Пару раз у меня получалось неплохо — как тогда, во время первой встречи с Троицей Северного Предела. Но иногда — я даже с учётом торможения умудрялся свалиться так, что получал ушибы, тянул лодыжку и тому подобное. Тут принцип был примерно как у кошки, падающей с балкона — с малых высот выходило хуже, но если развернуться, расправить ноги и приготовиться, но вязкость ци помогает, и касание земли выходит гладким.

В общем, после пробежки меня кидали с брусьев. Собственноручно господин надзиратель Ди — просто хватал, поднимал и кидал вниз, каждый раз комментируя, как и что делать.

Побитый, но воодушевлённый — я отправился в свою последнюю попытку по отлову инопланетного копытного.

А по дороге я вспомнил наставления, и меня посетила одна идея. Я завернул на мандариновую ферму, где прикупил пять кило сочнейших мандаринов за какие-то жалкие копейки.

Затем остановился в Первой Национальной Деревне, припарковался на скамеечке у уже знакомой лавки, где принялся делать с мандаринами разного рода непотребства. Парочку съел. Кожуру от них засунул в кеды, развесил на электроскутере. Футболка, в которой отправился в путь, у меня была уже изрядно потёртая, решил не жалеть — натёр половинками мандаринов. Сами половинки, надрезанные и раздавленные, повесил на бечёвку, оставшуюся от куриного ожерелья. И, в завершении мандаринового безумия, нанёс себе боевую раскраску в виде двух полосок мандаринового сока на щеках.

Вокруг тем временем столпилась местная детвора.

— Дядя, а зачем ты это делаешь? — спросил один карапуз, увлечённо ковыряясь в носу.

— Это особый ритуал, малец. Если будешь долго тренироваться — рано или поздно, наверное, тоже через это пройдёшь.

— Дядя, а дай мандарин?

— Бери, но только один!

Приготовления, хоть они и выглядели безумными, сильно подняли боевой дух. Я решил не заезжать в деревню, припарковавшись прямо у той страшной таблички, сразу собрал пожитки и попёр в лес.

Сначала я проверил вчерашнее место, где уже видел вчера скотину — банту там не было, хотя следы лёжки были — куски шерсти, пожёванные ветки и прочее. На всякий случай оставил пару разломленных мандаринок. Потом вычислил направление ветра, сверился с картами маршрутов Янсена и пошёл полукругом к следующей точке, в которой сходилось много маршрутов.

Тщетно.

В общем, оголодавший и злой, я шастал до самого вечера, находя следы то там, то тут, но так и не находил зверя.

Когда начало темнеть, ноги были стоптаны окончательно, хотелось жрать неимоверно — я почувствовал, что проигрываю сражение. Уже подумывал идти сдаваться яогаям, но решил завернуть и попёрся через самое первое место нашей встречи со зверем.

Начинало темнеть. Банту сидела именно там, на той самой лёжке, явно закусившая двумя мандаринками. Достал из сумки два фрукта из трёх последних, раздавил, обновил боевую раскраску, натёр плечи шкурками, остаток съел. Зверь навострился, принюхался… Я пошёл кругом, по спирали, постепенно подходя всё ближе и ближе.

Банту вскочило, бешено раздувая ноздри, когда мне оставалось десять метров. Наши взгляды пересеклись. Я выставил вперёд упряжь, подставив ярко-пурпурным осколком вперёд, в сторону зверя.

И, похоже, сработало! Камень перехватил взгляд зверя, захватил его, и я стал осторожно, медленно приближаться. Пять метров… три… два… Когда оставался один, я осторожно наклонил узду и быстрым движением вставил трензель между зубов и затянул ремень. Голова зверя напоминала лошадиную, только возвышалась сильно выше, да шея была толще — но манёвр мне удался.

Только вот к последствиям я полностью не был готов. Банту дёрнулась, взбрыкнула и потащила меня. Я крепко уцепился начала я бежал, потом мои ноги волочились по земле, больно цепляясь за коряги и корни деревьев, я чуть не уронил сумку.

— Стой! Стой, сучка копытная! — орал я, пытаясь удержать её, а потом сам постарался успокоился и сменил тон. — Тише, тише… Всё хорошо, хочешь, мандаринку дам.

Зверь сбавила темп, я успел перехватить сумку, вытащить мандаринку, протянуть руку и подсунуть в зубы.

Наконец-то банту остановилась, понюхала, слопала, чавкая, фрукт. Потом потянулась к подзасохшим ошмёткам мандаринок и у меня на ожерелье — скормил и их.

— Ну и чего? Подружились мы, ага? — я почесал зверюгу за ухо и осторожно потянул поводья. — Ну, чего, погнали. Кусаться не буду! И ты не кусайся. Как тебя назвать-то… Давай назову тебя Мандаринка!