Лапоть, Вилы и Телега в стране мёртвых

***

Обучение продолжалось чуть менее года, а Искре казалось, что минуло целое тысячелетие. На задания еще её не пускали без прикрытия, слишком мало их чистых осталось на базе, проникновение в зону, здесь считали экспедициями. Конечно, можно было отсидеться, и не рисковать, ни своей, ни чужой жизнью, но организатор этого безобразия, называемого проходами, всё продумал до мелочей: за каждый бездейственный день, территория базы усекалась, она просто тонула в озере, из воды, как напоминание, торчали прежние вешки. За этими изменениями зорко следили Титаны, не в их интересах было, чтобы затопились шахты и рудники, в которых пленённые гоблины и гномы, из перерождённых, добывают уголь, горючий сланец и металл. На этот раз, они опять пришли скандалить. Искра впервые, увидела Титанов. Ей сначала показалось, что у горы выросли ноги, потом соседняя гора приблизилась на шаг. И только, когда девочка сообразила, что эти горы похожи на людей, ей стало страшно. Эти горы-люди подпирали небо. Искра никогда не думала, что так выглядят Титаны, которые с лёгкостью могут делать всё, от красивейших ювелирных изделий с тонкой изящной филигранной резьбой, до тяжелейших многотонных прессов. Как-то не сопоставимы были размеры этих гигантов с их мастерской работой. Её Ящер представил Титанам, а на следующий день, Искру не взяли в экспедицию, а вечером принесли обезглавленное тело ящера. Это был первый случай для Искры, когда гроссмейстер из проводников победил в противостоянии с базой. До смерти «вечного», таким титулом Искра наградила ящера, для девочки, всё, что произошло с ней в этом месте, было не реальным, как, кто поселил её в злую сказку, которая когда-ни будь кончится хорошим. Ведь все еврейские сказки для детей были с добрым концом. Но эта смерть ящера, этот шахматист, был хуже русского Колобка. Ящер несколько тысячелетий уходил от всех бед, а от коварного гроссмейстера не ушёл. С этого, конкретного, дня и произошли изменения в характере маленькой наивной девочки. Искра была готова к экспедициям.

Часть 4

– Я бы вам не советовал называть переходы зоной. Любая зона имеет конкретные границы, свою географию, историю, порядок. У переходов ничего этого, и в помине нет. Территория переходов изменяется, как шагреневая кожа, зачастую, искажая действительность. Каких-то две тысячи лет назад, не было озера, а база находилась в море, на острове. И добираться до неё нужно было на барже, лавируя между древними обитателями вселенной. Проводников в те времена было мало, но это не значит, что они не обладали извращёнными фантазиями. Проводники придумывали таких уродливых существ, которых их болезненное подсознание, выбрасывало пачками в переходы, и не только…, – эта тварь, что, наверное, придумала интеграл, создала образ того, чего не смогли принять переходы и сразу же выбросили в космос, вместе с создателем. Астрономы, это явление, назвали чёрными дырами. Я даже не знаю, что бы случилось, если бы чёрная дыра осталась в переходах. Игра бы сразу была окончена, и переходы превратились бы в царство Хаоса. Может быть, где-то так и есть? Вы новички, только начинаете осваиваться в этом мире. Бобер закашлялся. – Но, всё равно, я рад, что первая экспедиция оказалась успешной для вас, и для всего нашего экипажа. Поздравляю! Награды раздавать никто не стал, здесь как-то не принято. Главная награда, что голова осталась цела. Бобёр рассказывал, что в некоторых случаях, даже бронированная обшивка поезда не помогает, клешня огненного краба из японских фантазий, разрезает её как скорлупу подводного ореха, из которого на планете появилась жизнь. Сказка такая из южной восточной философии, что смерть и жизнь родились одновременно из расколотого, мифического, подводного ореха. Родившиеся, никак не могли поделить его скорлупу, ставшей для смерти и жизни временным домом. Враждовать между собой они начали, ещё при рождении, и продолжают сейчас, и будет это всегда, до скончания времён. Так гласит легенда. Японцы – это те же евреи, только наоборот, и сказки у них такие же, перевёрнутые. Мы, так, до конца и не смогли понять и изучить переходы, вот и сейчас, никто не знает, за что мы получили бонус, при переходе на базу. У меня сложилось мнение, что это не мы, а система играет с гроссмейстером в непонятные игры, ценой которых, являются наши жизни. А мы – пешки в их игре. Бобёр замолчал. У меня было ещё много вопросов, только задать я их мог своему, внезапно появившемуся, командиру. Искра на блеск любопытства в моих глазах, сразу отреагировала отказом на чистейшем иврите: – Я не волшебник, а только учусь. И умчалась прочь, в сторону понтонов. Для меня это было столь неожиданно: я успел забыть, что кроме звериного языка, есть ещё другие нормальные языки общения.

***