Ламбрант и Зодиак Сатаны

На улице, действительно, стало потише. Ветер хоть и дул, но уже не столь пронзительно. С тёмного неба падали редкие крупные капли. Правда, тучи уже никуда не плыли, застыв аккурат над пространством, окружающим лагерь. Дорфман на пару с Овчаренко поспешили к Хадате, обмениваясь байками о местной рыбе. Компанию им больше никто не решился составить. Степан по-прежнему подбрасывал в костёр ветки, найденные в соседней лощине. Возле соседней палатки стоял Ян, обмахиваясь полотенцем. Несмотря на вечернюю прохладу и недавний ураган, комары вновь стали досаждать.

— Не спится? — поинтересовался парень с улыбкой, будто бы они с Гердой давно дружили.

— Пытаюсь переварить ту чушь, которую наговорил Ваш босс, — сказала Пелевец, подыскивая себе свежую ветку от насекомых.

— Да сдалось Вам всё это, — усмехнулся Малинин. — Наслаждайтесь воздухом, природой. Заметили, как здесь хорошо дышится?.. — И он наигранно вздохнул.

— Видимо, я одна испытываю страх от того, что мы оказались в заложниках у гор? — парировала женщина, ободрав молодую карликовую берёзку.

— Ну, с кем не бывает. Завтра уже сможете поваляться в своей горячей ванне и понежитесь в мягкой постельке…

— Серьёзно? — ухмыльнулась Герда. — Вы думаете, меня смущают походные условия?

— Да я шучу, — вновь улыбнулся Ян, прибив с десяток насекомых у себя на рукаве. — Что стало с Вашим чувством юмора?.. Это излишне живая природа вогнала Вас в депрессию?

— Отнюдь. А Вас разве не смущает оживший труп в пещере? А упавший ни с того, ни с сего вертолёт?

— Меня больше напрягают комары…

— А, ну это буквально на пару недель, потом начинаются бесконечные дожди, ветер, сырость, и насекомых почти не видно.

— Когда я был в Норвегии пару лет назад, тоже в горах, так на меня не села ни одна букашка. Я их там и не заметил — настолько ухоженные леса. Оказалось, что у норвежцев целая политика по охране экологии: зимой специально подкармливают птиц, чтобы те летом могли уничтожать вредный гнус. Вдобавок вблизи населённых пунктов ставят ловушки с углекислым газом, которые каким-то образом убивают комаров и мошек. Но, блин, стоит заехать из Норвегии в нашу любимую Карелию — всё, тушите свет!..

Пелевец засмеялась.

— Не знаю насчёт Карелии, но у нас здесь этим никто не занимается, — отметила она, посматривая в сторону озера, где в полумгле раздавались голоса Овчаренко и Дорфмана. — Девять месяцев зима. Короткая весна и ещё более короткое лето. Дорог нет, но и без них, как видите, случаются завалы. И туристы вон пропадают…

— Тьфу, что это за тухлятина?! — донёсся возмущённый вопль Мирона, и парня стошнило.

Он стоял возле костра под удивлённым взглядом Степана. Коми-зырянин спешно закрывал пластиковую бутылку с мутной водой.

— Раствор из яичной скорлупы, — засмеялся Богданчиков. — Очень полезно, много витаминов…

— Полезно для проблёвки! — выругался Тимофеев и ушёл в большую палатку.

— У Вас же есть оружие? — уточнил Малинин, растеряв свою весёлость от увиденной сцены.

— Я ведь патологоанатом, а не сотрудник уголовного розыска, — парировала женщина.

— А если на Вас нападут, чем будете обороняться? Скальпелем?.. Или ножовкой для костей?

— Буду обороняться бандой вооружённых милицейских мужчин, — сыронизировала Герда, и их беседу отвлёк возглас Юрия Наумовича.

Кажется, мужчине удалось поймать первую рыбу. Он попросил Льва снять улов с крючка, чем тот и занялся, пытаясь поймать прыгающую добычу в прибрежной траве. Однако в следующую минуту Овчаренко отпрянул оттуда, как от огня.

— Едрить-мондрить! — принялся увещевать его Дорфман. — Руку проколол, что ли? Это ж хариус, северная форель! У него на спине шипастый плавник, не знал разве?..

— Да ну тебя! — возмущался парень, брезгливо оттирая ладонь. — Это червяк какой-то, а не рыба!..

— Сам ты червяк!.. — захохотал начальник оперативников и сам поспешил снять улов с крючка своего спиннинга.

Малинин на пару с Пелевец как раз подходили к ним, когда Юрий Наумович замер в недоумении.

— Что за херня? — бубнил он себе под нос, вертя пойманную рыбу перед своим носом. — Ты её раздавил же!..

— Да это не рыба, а фиг пойми что! — по-прежнему передёргивался Лев, будто испачкал руку в навозе.

Фонарик Яна осветил добычу Дорфмана, и теперь обомлели все присутствующие. Длинная рыба с привычными плавниками и мелкой чешуёй оказалась сразу с несколькими глазами. Причём не двумя, а гораздо больше. Герда насчитала их штук шесть. А когда изо рта хариуса вырвалось два розоватых длинных языка, Юрий Наумович и вовсе выронил непонятное существо на берег.

— Какого лешего!.. — только и успел прошептать он, наблюдая, как уродливая добыча в два прыжка достигла воды и скрылась под её тёмной поверхностью.

— Как говорите, называется эта порода рыб? — переспросил Малинин.

— Ну, так-то хариус. Но этот какой-то дурной.

— Сказал же, что червь там у него или ещё чё-то, — ругался Лев, присев на корточки, и принялся судорожно отмывать руки в озере. — Может, селитер или другая зараза. Фу, мля, меня сейчас стошнит…