Лакировка

В половине седьмого, когда Кейт вернулась из больницы, Поль со службы, а Се­лия — от маленького сына, они все собрались в гостиной Поля. Гостиная, как и у Кейт, была по-старинному отделена перегородкой от второй комнаты, где Поль устроил каби­нет. Обставлена она была по-мужски аскетично и скудно, а вернее мужчиной, лишен­ным вкуса к уюту и потребности в нем. Дорогой на вид письменный стол он скорее всего купил по настоянию какой-нибудь женщины. Хамфри, войдя вслед за остальны­ми тремя, заинтересовался картинами, написанными в манере, близкой к неоэкспрессио­низму. Художник был, по-видимому, дилетантом, но талантливым. Он спросил у Поля, кто их написал. Селия. Хамфри несколько секунд смотрел на Селию, а потом выразил надежду, что она будет и дальше заниматься живописью.

— Почему бы и нет? — сказала она с полным спокойствием и тем же невозмути­мым тоном спросила: —А вы понимаете в картинах?

— На своем веку я их повидал не так уж мало,— скромно ответил Хамфри.

Кейт взглянула на него с дружеской насмешкой. Как-то она сказала ему, что он кутается в безвестность, как в теплое пальто. Хамфри ничего не имел против. Он не собирался менять свой стиль, а как только все они заговорили о леди Эшбрук, его за­разило и согрело чувство, царившее в комнате. Все они были здоровыми и, если не считать его самого, молодыми деятельными людьми в самом расцвете сил. А здоровые люди испытывают чисто физическую радость оттого, что кому-то становится лучше. Им нередко приходится смиряться со зрелищем болезней, но когда кто-нибудь выздо­равливает, они ощущают себя частью общечеловеческого союза. Если кто-то вырвется из хватки смерти, это уже победа. Хамфри не притворялся перед собой, будто людей, как здоровых, так и нет, особенно удручает известие о чьей-то смерти, но порой они ощущают тихую товарищескую радость при известии о том, что кто-то поправляется. Однако в гостиной Поля в этот вечер царило более сложное чувство. Их радость не бы­ла просто тихой и товарищеской: им словно бы казалось, что леди Эшбрук им очень близка — как родственница, которую они любили в детстве.

Странно, размышлял Хамфри: они питают к старухе больше симпатии и уваже­ния, чем он сам. А может быть, и не так уж это странно. Именно холодные, никому ни­чего не дающие люди часто внушают наибольшую преданность. Определенный вид ледяной сдержанности, свойственный, в частности, леди Эшбрук, почему-то вызывает почтение, трепет и совершенно нелогичное желание возводить носителей этого качест­ва на пьедестал. Если говорить о нравственных достоинствах, то Кейт, с точки зрения Хамфри, стоила в сотни раз больше леди Эшбрук, но он не сомневался, что, окажись в том же положении Кейт, ей не досталась бы и сотой доли того преданного внимания, каким была сейчас окружена себялюбивая старуха. Провидение распорядилось тут со­всем уж нелепо, что, впрочем, провидению весьма свойственно. А Кейт вкладывала в обсуждение их планов куда больше энтузиазма, чем все остальные, да и искренности тоже.

Что можно устроить? Для шумных празднований леди Эшбрук слишком стара. Вряд ли у нее достанет сил поехать в ресторан. Да и в любом случае Хамфри не был уверен, что она на это согласится. Устроить в честь нее небольшой прием?

— Но только чтобы не вышло, как с бриджем в воскресенье! — сказала Кейт.— Я слышала, это было ужасно.— Она улыбнулась Хамфри, единственному, кто мог ей об этом сообщить.

— Это было не слишком своевременно,— уточнил Поль.— Ланселот Лоузби, по- видимому, считает, что все люди лишены нервов.— У него имелись свои причины.— Селия сказала это с обычной своей рассудоч­ностью, словно была совершенно невосприимчива к чарам Лоузби.

Однако теперь нервы успокоились. И уже незачем ходить на цыпочках, решили все. Возможно, она будет даже рада убедиться, что все за нее рады. Но где это устро­ить? У нее? Нет, ничего не выйдет. Она не захочет.

— Можно у меня,— с некоторым колебанием сказала Кейт.— Или это для нее далеко?

Нет — ведь она почти каждый день проходит по аллее в сквере почти до самого дома Кейт. Или кто-нибудь ее подвезет.

— Но, правда,— добавила Кейт уже без колебаний, хотя и выдавая их причину,— она ко мне не слишком благоволит.

— Не думаю, чтобы это ее обеспокоило.— Хамфри счел, что они слишком уж оберегают щепетильность леди Эшбрук.— Она никогда не страдала особой деликат­ностью. Деликатностью сердца, имею я в виду. Возможно, вы это замечали.

— Меня она как будто терпит.—Селия сказала это без всякого тщеславия, а толь­ко с легким удивлением.— Я никогда не могла понять почему.

— Для вас это лишние хлопоты. А вам и без того их хватает,— сказал Хамфри, повернувшись к Кейт.

— Ерунда. Это я могу устроить левой рукой, с завязанными глазами.

Они заспорили, но и у Поля и у Хамфри хозяйство велось по-холостяцки, а Селия жила слишком далеко.

— Это потребует денег. Из своих вы ни пенса тратить не должны! — Хамфри редко говорил с Кейт таким категоричным тоном.

— У меня вполне хватит.