Лагерная учительница

— Я ни с одним барменом не знакома — ни с машиной, ни без машины и знакомиться не хочу, — сердито сказала Ира и дальше говорила, повышая голос. — Если бы тебе нравилась работа официанта, я бы слова не сказала — иди, работай! А ты заранее надеешься народ грабить! Ты думаешь вообще-то, куда тебя дорожка эта приведет?.. Житию бармена он позавидовал… Да пусть они хоть на трех машинах катаются! Лучше на хлебе и воде сидеть, чем такой жизнью жить.

— Тише ты! Соню разбудишь! — шепотом остановил ее Роман. — Честный народ по ресторанам не ходит… Ты часто по ресторанам разгуливаешь?

— Бывала. И я бывала!

— Раз в год, если не реже. Таких за версту видно… А ворюгу и облегчить не грех! Тем более я иду в такой ресторан, где вся нечисть собирается… Туда простому не попасть.

— Тебе не стыдно слова такие говорить, а? Или в тебе хмель высказывается? Море сейчас по колено, да?

— Ирочка. Милая! — обнял Роман жену, прижал ее голову к своей груди, гладил по волосам. — Жизнь сейчас такая, или лежи в грязи, или… И надо принимать ее такой, как она есть, и жить по ее законам… Я одену тебя, как куколку… Соня у нас красавица. Приоденем ее, как ту, помнишь, сегодня, в джинсиках? Любоваться все встречные будут… А ты какая красавица будешь в фирменной одежде…

— Дурачок!.. Официант! — смеялась Ира. — Завтра прохмелеешь, стыдно будет.

VI

У Гали не выходил из головы разговор за столом у Маркиных. И в понедельник после работы, когда Егоркин с Маркиным отправились во второй сборочный к знакомому посмотреть — нельзя ли что придумать, чтобы облегчить там работу, Галя пошла в жэк того района, где они жили на квартире. Ей повезло: техник там был нужен. Галя сидела с главным инженером Ниной Михайловной минут двадцать, выспрашивали друг у друга, пытались понять — одна, что за работа ее ожидает, другая, что за человек приходит к ним? Нина Михайловна понравилась Гале. Чувствовалось, что главный инженер женщина с хваткой, деловая. Поверилось, что обещания ее не пустые слова, а обещала она квартиру служебную в течение года, если у мужа будет постоянная прописка. А если он будет прописан в Москве по лимиту, то жилплощадь будут давать только на одну Галю, поэтому рассчитывать она может только на комнату. И все это будет, конечно, если Галя покажет себя хорошим работником.

Вечером у Гали с Егоркиным долгий разговор был. Егоркин не хотел, чтобы она уходила с завода, не хотел, чтобы жертвовала собой ради него, но Галя убедила, сказав, что работа в жэке будет интеллигентная, что техниками там люди с высшим образованием, а ее со средним берут. Таня Антошкина пятый год работает и не собирается уходить.

Начальник цеха выслушал Галю и подписал заявление на расчет без отработки, она получила обходной лист. Вместе с ней собирал подписи Роман Палубин. Он уходил в официанты.

Егоркин торопился домой. Шел снег. Крупные мокрые хлопья падали на асфальт, таяли, образовывали жидкую кашицу, которую перемешивали сотни ног рабочих. В автобусы входили, как в церковь, снимали шапки, отряхивали снег. Иван на снег внимание не обращал, думал о Гале. Хотелось поскорей узнать, как ей работалось в первый день?

— Ну как? — ворвался он в комнату.

— Ой, расскажу все… Я тебя ждала! Не раздевайся. Поедем к нашим… Мама звонила — зовет. Тоже, наверно, хочет подробней узнать…

— А ужинать?

— Там и поужинаем. Все не готовить, — засмеялась Галя. — Надо нам подольститься к ним… Мама вроде готова прописать тебя, а то ведь так нам квартиру не дадут! А папа всегда был готов!.. Его что-то в школу вызвали… Наташка вроде натворила что. Сейчас узнаем… Мать говорит, она марксизмом увлекалась в последнее время… Маркса, Ленина читает днем и ночью…

— Да! — удивился Иван.

Галя, рассказывая, одевалась, а Егоркин стоял, ожидая ее. Она натянула куртку, сапоги, зонтик взяла, и они вышли на лестничную площадку, лифт вызвали.

— Я уж давно Маркса у нее на столе видела, думала, на урок задали, а у них в классе, оказывается, целая группа марксистов. Новыми интеллигентами себя называют… Целью жизни своей поставили построение коммунизма по Марксу — Ленину, очищение нашей страны от скверны новой буржуазии! Говорят, что власть реальная на местах в руках новой буржуазии. Так они называют торгашей, спекулянтов, взяточников, занимающих высокие посты…

— Ну дают!

— Они даже собираться стали, вместе читать Ленина и Маркса, обсуждать их слова и выводы, и все к нашей жизни применяют! Мать боится — не дообсуждаются ли они? Не из-за этого ли отца в школу вызвали?

Потом Галя стала рассказывать, как у нее прошел первый день на новом месте.

— Привела меня Нина Михайловна в технический кабинет, а там народу полно, шум, крик… Две бабы ругаются, матом друг друга кроют. Как попало кроют!.. Ну, думаю, влипла, как же тут работать? Ой-ей-ей!

— А ты говорила — интеллигентные люди, — напомнил растроенно Егоркин.

Подошел лифт, распахнул двери. Они вошли.