Лагерь

Звонок зычно известил о перерыве. Оттуда-отсюда хлынули мальчики и девочки с ранцами наперевес, и усталые учителя с кейсами. Вот Антонина Алексеевна. Отчитывает незнакомого детину на заморском. Дылда скалится и перебивает «Yes, yes, yes». Вот к англичанке подкатывает математик и уводит ее под локоток. Из обители цифр и вычислений выплывает, как пава, Наталья Петровна. За ней понуро шаркает Яна Борисовна. Завуч резко разворачивается и строго вменяет:

— Еще раз учую перегар, Яна Борисовна, — подам рапорт о вашем увольнении.

— Мгм, — мычит вожатая.

— Вы бы сфокусировались на поисках Артемьева и Янтаревой. Четверо вылетело за три месяца, а вам хоть бы хны. Имейте ввиду, Герберт Карлович не попрет против педколлегии, а там от вас с радостью избавятся. — Наталья Петровна гордо несет тучные телеса к туалету, а Яна отходит к пальмам и кому-то звонит.

— Солнце мое, ты где ошиваешься? — наехала она, когда трубку сняли. — Душ? Какой нахрен душ? Петровна белены объелась, целый день кишки выматывает. Что?! Ааа, Артемьева ей подавай. — Яна помолчала с полминуты и простонала: — Блин, и что делать? Наталья Петровна точно уволит! Я должна позвонить его родителям и сообщить, где он. Мы точно не справимся без Артемьева? — очевидно, по ту сторону начали кричать, потому что Яна Борисовна рявкнула: — Да не бесись! И прекрати мыться по десять раз в сутки, у меня такое чувство, что я целуюсь с кустом лаванды.

Вожатая отключила вызов, сжала кулаки и прорычала парочку скверностей. Не заметив Лешу, сложенного в три погибели за вазонами, Яна Борисовна вошла в класс. Коридор зазвенел пронзительными трелями. Тесные группки расформировались по классам. А лентяев, попирающих Устав, Грымза разогнала громогласными угрозами. Леша внезапно понял, что в увлеченном подглядывании обслюнявил ногти.

«Хоть не обделался, и на том спасибо», — подумал он, выглянув из-за зеленой ширмы. Грымза запустила отбившегося двоечника в келью логарифмов, шлепнула дверью. Тогда Леша выкарабкался из пристанища и помчался на звук воды.

12. 01.

В единственной на десять кабинок плескались. К каждой кабинке вел небольшой тамбур, а в нем стойка для полотенец, одежды и всяких мелочей. Леша скользил по начищенной плитке и молился. Лишь бы тамбур оказался открытым. Иначе всё зря!

То ли молитвы выручили, то ли безалаберность Антона. Леша беспрепятственно проник в нужное помещение, и обшарил все, что хоть отдаленно напоминало карман. Носовой платок, леденец от кашля, заколки…Ключ! Леша сжал кулак и немедля ринулся к 304-ому.

Обществознание полным ходом. До 12.45 Матвей будет поглощать знания. Значит, осталось…Леша покосился на дисплей. Чуть больше получаса. Отлично.

Без проблем проникнув в комнату, он тут же объял взглядом зубодробительный порядок. Видно, Келлер похозяйничал. У Леши засвербели кулаки — вот бы как в старые добрые натоптать грязи…Но подставляться было нельзя. Поэтому парень слету выдвинул все полки, приподнял тетради, блокноты, тренажеры для ЕГЭ. Ничегошеньки. Перевернул матрац, поводил там, куда дотягивалась рука. Нагнулся под кровать, порыскал под подушками, в белье, за шторами. И, не надеясь на везение, набрал Настин номер с Таниного телефона. Пип-пип-пип. Занято. Отклонено. Леша не бросил пытаться. На пятнадцатом сброшенном вызове, он чуть не заплакал от огорчения. Вот-вот перерыв, а все, что удалось добыть — три плаката гламурных рокеров «Judas Priest», пару мажорных запонок и зипповских зажигалок.

Леша беспорядочно перепроверял уже исследованные залежи. Крамольные мыслишки о том, что оба телефона у Малины довлели над надеждой. Леша набирал и набирал семь цифр, а там сбрасывали. Три минуты до звонка. Бесплодные поиски разъярили. Он сидел прямо на полу, пялился на безукоризненную чистоту и через слово бранился. Две минуты. Плюнул на никчемные затеи. Уныло обернулся на приют, некогда бывший родным.

Не думал, что вернется сюда при таких обстоятельствах. Минута до перемены. Забыв, что в журнале исходящих сохранился Настин номер, Леша ввел цифры снова и поставил звонок на громкую связь. Пииип… — долетело из трубки. Долгий гудок. Пиииип… Все равно не поднимет, — подумал парень безутешно.

Он посмотрел на семизначное разочарование. Прозрение пришло мгновенно. Задуренный чередой совпадений, он по ошибке дозвонился до самого себя.

Где-то между кроватью и тумбочкой звонко завибрировал телефон.

***

Леша вонзился в проем, словно Джек Торренс[7]. С ликующим оскалом и маниакально горящими зрачками под вздернутыми бровями. Распространяя помешательство подобно вирусу, безумец взбудоражено протрубил:

— Ну, что, девочки! Ставим по-крупному?

— О нет, — протянула догадливая Настя. Взгляд Тани перебрасывался с Насти на Лешу и обратно. Таня взволнованно вскочила и тотчас осела, будто внутри нее сломался стержень. Настя бережно обняла новую подругу.

— Тише, еще ничего неизвестно. Что там? — последняя фраза адресовалась Леше. Тот вывернул карман и показал телефон с мигающей красной лампочкой, предупреждающей о низком уровне заряда. Из разъема вверх тормашками торчал короткий кабель.