Ладонь, расписанная хной

Но у меня нет пути назад. Не знаю, какая жизнь ждет меня за пределами привычного, но после всего этого, узнав секрет Шейлы Бу, я не могу отказаться от своего шанса.

Я отрываю пальцы Лалита от своей руки, один за другим. Моя рука оказалась не слабее его, а может, и даже сильнее. Надо же, я бы никогда в это не поверила.

— Нет, Лалит, я бросаю тебя не из-за другого мужчины. Я ухожу ради того, чтобы уехать в другую страну. Я не та, что тебе нужна, а ты — не тот, кто нужен мне.

Взволнованный, он отворачивается в сторону двойных дверей, но я снова поворачиваю его лицом к себе:

— Послушай меня. Ты же приехал сюда, чтобы разыскать эту девушку, Лопи, ведь так? Тогда чего ты ждешь? Иди, найди ее…

Возле двери опять какая-то суматоха.

«Муни бэднам гуи, дарлинг тере люи…»

Музыка, грохнув из беспроводных динамиков, наполняет комнату звуками разнузданной песни в исполнении болливудской певицы. Мать Лалита, ближе всех стоящая к динамикам, вздрагивает от испуга.

Кто догадался опять включить эту песню?

В дверь втекает нечто крупное в голубом покрывале. И это не только голубой: всполохи оранжевого чередуются с мазками зеленого и желтого. Психоделическое покрывало угрожающе движется в моем направлении, оттесняя всех и вся на своем пути.

Шейла Бу!

Дядюшка Балли, сидевший безразличным молчаливым зрителем большую часть вечера, вскакивает с кресла и победоносно возглашает:

— Я был прав! Она здесь!

— Зоя! Девочка моя драгоценная! — радостно взвизгивает тетушка Бу, не обращая внимания на остальных присутствующих. Она протягивает ко мне руки, но потом замирает, постепенно осознав присутствие других людей.

— Лалит-бита, приве-е-ет! — кидает она Лалиту, но шествует мимо него, чтобы заключить меня в крепкие объятия. Мне кажется, что в самый разгар изнуряющей жары я оказалось в милосердной тени огромного дерева.

Вот только что это за запах? А эти коричневые крошки на ее лице?

Ой-ой-ой.

ГЛАВА 22 ШЕЙЛА БУ И Я

До нас с Пиху все доходит одновременно:

— Брауни!

И виски.

Моя Шейла Бу, которая никогда не пила на людях, сейчас пьяна до невменяемости. И под кайфом. От нашего печенья с травкой.

Алкоголь наслоился на коноплю и рак.

Вот это сияппа так сияппа.

За Шейлой Бу тянется шлейф парфюма, который учуял мой нос. Пахнет увядшими розами, и у меня опять возникает смутное беспокойство. А потом Шейла Бу жестом подзывает причину этого беспокойства, чтобы она прошла в гостиную. Я слышу цоканье шлепанцев на каблуках.

— Что за картинка! — кричит она в направлении дверей. — Ты была сегодня идеальной моделью. Я совсем не ощущала, что мы работаем впервые. Какое было освещение! А какие цвета! Иди сюда, девочка, иди! Что это был за съезд! Я так рада, что сюда приехала. — Она с вызовом смотрит на дядюшку Балли.

Но кого она рисовала в Алибаге?..

Нет. Господи, только не это!

Но, конечно, в комнату следом за Шейлой Бу входит небезызвестная Бюстина в пушистом белом халате, между отворотами которого виднеется кружевное розовое неглиже.

Лалит судорожно вздыхает, будто его ударили. У Тани отвисает челюсть.

— О, ты успела одеться, это хорошо, — замечает тетушка Бу, словно в трансе. — Да, желтый свет здесь не подойдет для той картины, которую мы создали сегодня, правда? Возможно, в следующий раз мы будем писать тебя в открытом… хотя нет, нас могут арестовать за непристойное поведение.

— Будь оно все проклято! Я же вам сказал, что мы не успеем предотвратить это… это… постыдное мракобесие! Что все начинается снова! — Дядюшка Балли выглядит так, словно проглотил жабу целиком.

А я теперь знаю, что означали подмигивания в ее сообщении. Из меня вырывается тихий панический смех, но на меня никто не обращает внимания. Так вот что означает слово «постмодернизм» в названии этого художественного съезда. Создание портретов в стиле ню? И теперь об этом знает вся семья. И, судя по их лицам, завтра неврологическая больница в Нанавати получит целую толпу новых пациентов. Причем с самыми разными диагнозами.

— Лопи! — опомнился Лалит, но тон его разительно отличается от того, которым он говорил со мной. С этим голосом я не была знакома. Он был мягким и уступчивым. — Какого черта ты не отвечала на мои звонки и сообщения?!

Я так и думала. Вот почему он так берег свой телефон, словно это сейф. Я жду укола боли и ревности, но мое сердце остается спокойным.

— Лалит? — Бюстина проходит в гостиную, с удивлением глядя на собравшихся, которые с тем же удивлением смотрят на нее. — Как ты?.. Что?.. Как?..

Лалит бросается к ней и кладет ей руки на плечи, так же как хватал меня всего две минуты назад.

— Мне позвонил мой друг Азиф и сказал, что ты тут завела шашни с каким-то парнем. И я просто не смог… просто не вынес. Я должен был тебя найти! — отчаянно лепечет он.

Я понимаю, откуда взялся страх перед изменой.