Labyrinthine (ЛП)

— Саске сказал мне, — задумчиво произнес Итачи. — Бытует история, что Учиха Мадара — прародитель нашего клана времён основания Конохи — сумел контролировать Девятихвостого в последней битве против Первого. Однако в записях не упоминается о том, как Мадара этого добился, только то, что Первый победил, а Мадару больше никогда не видели.

— Саске упоминал, что Сусаноо может помочь? — вспомнила Сакура.

— Сусаноо — это механизм защиты. Он непременно защитит от Наруто-куна, но не поможет получить контроль над чакрой Девятихвостого, — объяснил Итачи. — На данный момент, похоже, что Стихия Дерева Ямато — лучший и единственный вариант.

— Так ты поэтому попросил меня сосредоточиться на контроле чакры? — спросила Сакура.

Итачи быстро улыбнулся.

— Да, это одна из причин. Чтобы контролировать Стихию Дерева, нужен совершенный контроль чакры. Это не улучшенный геном, передающийся из поколения в поколение. Ямато-семпай был подвергнут экспериментам и научился контролировать Стихию Дерева самостоятельно. Я верю, что тебе это тоже по силам, — когда они свернули за угол, Итачи остановился. — Кроме того, Стихию Дерева можно использовать как в нападении, так и в обороне и даже в качестве поддержки в случае Наруто-куна.

Она прикусила губу и отвела от него взгляд, её щеки покраснели. Такое доверие к её возможностям и способностям было одним из самых больших комплиментов, которые она когда-либо получала.

— Кажется, я почти справилась. Правда, в одной руке мне трудно стабилизировать поток чакры.

— Чакры Земли, я полагаю?

— Да, — удивленно ответила Сакура. — Как ты узнал?

— Первоначально у тебя проявилось сродство именно с чакрой Земли. Практикуя дзюцу больше с Землей, чем с Водой, твоё тело привыкло к чакре Земли, поэтому она требует меньшего контроля, чем чакра Воды. Хотя технически возможно использовать все элементы, сродство с чакрой играет большую роль.

— Понятно… — сказала Сакура, глядя на вытянутые перед собой руки и нахмурив брови. — Так вот почему скрытое дзюцу так трудно выучить?

— И почему Шаринган не может просто скопировать его.

— Хм… интересно, — сказала она, когда они проходили через Южные ворота. Сидевшие в будке Изумо и Котецу помахали им с Итачи, когда они спокойно вышли из деревни и направились в лес.

Лесную подстилку устилал красно-золотой покров, смятые листья шелестели от дуновения ветерка. Итачи замер, подняв лицо к небу и наблюдая, как волна листьев танцует на ветвях, падая на землю.

— Тебе нравится это время года? — спросила Сакура, запоминая спокойное и тёплое выражение его тёмных глаз. Он перевёл на неё взгляд и молча кивнул.

— У Третьего была любимая поэма, которую, думаю, он рассказывал большинству классов в академии. Она произвела на меня глубокое впечатление, и даже сейчас я ловлю себя на том, что каждый год вспоминаю её, когда листва окрашивается в разные цвета.

Сакура улыбнулась. Она знала эту поэму наизусть.

— В танце листвы разгорается пламя. Тень от огня прольёт свет на деревню…

— И листья распустятся заново, — присоединился Итачи.

От теплоты в его глазах Сакура почувствовала, как внутри неё всё закручивается. Она судорожно сглотнула, когда её, словно молния, пронзило сильное желание. Он полностью повернулся к ней, выглядя невероятно расслабленным — руки в карманах, на губах добрая улыбка.

Последние три недели Сакура боролась с собой: то, что казалось простым влечением к нему, превратилось в нечто большее. Поначалу было легко всё отрицать. Мгновения, потраченные на размышления о его глубоком голосе и улыбке, были отодвинуты на задний план как простое влечение. То, что она прикасалась к себе, вспоминая его тело и теплоту его взглядов, объяснялось тем, что это был один из самых одиноких периодов её жизни. То, что она скучала по их флирту и разговорам, списывалось на то, что он был красивым интеллектуалом с чувством юмора.

Правда оказалась сложнее, чем ей хотелось бы, и она до смерти перепугалась, когда проснулась посреди ночи и наконец-то призналась себе в том, что всё это время отрицала.

Сакура была абсолютно, неопровержимо и бесповоротно влюблена в Учиха Итачи.

Ещё один недосягаемый мужчина. Мало того, что он был одним из сильнейших шиноби в истории Конохи, он также был главой своего клана, по-видимому, встречался с другим членом АНБУ, и, что хуже всего, был старшим братом Саске. Если она чего-то и хотела, так это перестать всё усложнять, влюбляясь в самых близких ей людей.

— Ты когда-нибудь хотел стать Хокаге? — спросила она, когда он шагнул в её сторону, продолжая путь вглубь леса.

Итачи довольно долго молчал. Сакура подумала, может, она что-то не то сказала, и уже собиралась извиниться за свой вопрос, когда он нерешительно заговорил:

— Это… то, чем я делился ни с кем, кроме моего лучшего друга, — на его лице появилась лёгкая улыбка, но в следующую секунду она исчезла. — Я даже Саске никогда не говорил об этом … Но да, будучи моложе, я действительно стремился стать Хокаге.

Сразу же возникло несколько вопросов.

— А почему ты не говорил Саске? — осторожно спросила Сакура.