Labyrinthine (ЛП)

Саске наклонился вперёд и заглянул в сковороду, его взгляд стал слегка встревоженным, когда он заметил яйца.

— Я думал, ты сдался, — осторожно сказал Саске.

— Я не из тех, кто легко сдаётся.

Саске фыркнул.

— Ты даже не любишь глазуньи.

— Но ты любишь, — сказал Итачи с улыбкой, протянув руку и ещё сильнее взъерошив волосы младшего брата. Саске увернулся и надулся, его щёки пылали красным, когда Итачи убрал руку.

Медленными, неторопливыми движениями Итачи расколол скорлупу и вылил яйцо на горячую сковороду. Саске склонился над стойкой, внимательно наблюдая за движениями Итачи, пока тот добавлял соль и перец, прежде чем накрыть сковороду крышкой. Братья Учиха ждали в напряжённом молчании: Итачи скрестил руки на груди, а Саске слегка постукивал кончиками пальцев. Наконец, решив, что прошло достаточно времени, Итачи ухватился за крышку и осторожно поднял её.

Когда из сковороды поднялся пар, Итачи и Саске наклонились ближе, чтобы рассмотреть яичницу. Яйцо сохранило свою круглую форму, желток соблазнительно блестел красивым оранжевым цветом. Он уже собирался мысленно поздравить себя с тем, что всё получилось, когда желток внезапно сдулся и растёкся по всему яичному белку.

Итачи тупо уставился на свою несостоявшуюся глазунью, глубоко вдохнул через нос и стиснул зубы. Он был не из тех людей, которые легко впадают в отчаяние или злость, всегда предпочитая сохранять хладнокровие. Да, он испортил яйцо. Но оставалось ещё около дюжины яиц. Он просто будет продолжать в том же духе, пока не доведёт глазунью до совершенства.

— Э-э, нии-сан, — сказал Саске, схватив его за предплечье, когда Итачи двинулся, чтобы выбросить еду, назвать которую завтраком было бы оскорбительно. — Я собираюсь это съесть.

— Саске… — начал было Итачи, сильно нахмурившись.

— Я действительно доволен этой яичницей, — намеренно сказал Саске, выхватывая кусок хлеба из тостера и кладя яйцо на подрумяненный ломтик. Он сел, не сводя тёмных глаз с Итачи, будто ждал, что старший брат выбросит еду, когда он меньше всего будет этого ожидать. Итачи тяжело вздохнул.

— Какие у тебя планы на сегодня? — спросил он, садясь напротив Саске.

— Тренировка, — ответил Саске, откусывая кусочек тоста. — А у тебя?

— Кажется, у меня сегодня выходной, — сказал Итачи. — Меня не ожидают до завтра.

— Ты был на миссии три недели. Я полагаю, что даже у АНБУ есть свободное время, — Саске пожал плечами, доедая свой тост. Несмотря на неудачу Итачи, казалось, его младший брат не возражал. Он встал со стула, обошёл стойку и налил себе стакан воды.

— Как поживает Наруто-кун?

Саске допил воду и сел.

— Прогресс идёт медленно. Он никогда не был лучшим учеником.

— Обучение использованию природной Стихии часто занимает годы. Наруто-кун изучал дзюцу Стихии Ветра и раньше, но объединить его с Расенганом… Четвёртый не достиг этого вплоть до своей смерти, — задумчиво произнёс Итачи.

— Какаши использует сильные стороны Наруто, чтобы ускорить обучение.

— Вот как? — спросил Итачи.

— Наруто тренируется с несколькими теневыми клонами, — объяснил Саске.

Итачи молчал.

— Понятно, — сказал он наконец. Печально известный Копирующий Ниндзя нашёл способ выжать результат из тренировок, занимающих годы, за несколько недель. Какаши всегда был изобретательным человеком.

Когда Саске скользнул в свою комнату, чтобы собраться, Итачи налил себе чашку чая и сел за стойку, спокойно обдумывая, чем заняться днём. Он смотрел, как Саске поправляет свою форму и застегивает молнию жилета, задаваясь вопросом, всегда ли он был таким… домашним.

«Это удивительно по-домашнему», — раздался в его голове голос Сакуры. Он не смог удержаться от улыбки, вспомнив это. Последним человеком, который так дразнил его, был… Шисуи. Его грудь болезненно сжалась, когда он вспомнил последнюю улыбку Шисуи перед тем, как тот бросился в реку. Задвинув воспоминания подальше, Итачи встал, когда Саске вышел из своей комнаты.

— Удачи, — сказал Итачи. Саске кивнул, надевая ботинки, и Итачи невольно вспомнил, как будучи моложе Саске смотрел на него каждый раз, когда он выходил на улицу без своего младшего брата.

— Спасибо, — сказал Саске, слегка приподняв уголки губ, и вышел на улицу.

Решив принять душ, Итачи вошёл в свою комнату и стянул кофту. Он задержался на мгновение, чтобы посмотреть на себя в зеркало. Внимательно изучая отражение, он нахмурился, глядя на глубокие линии на своем лице. Он полагал, что достаточно хорош собой. Судя по тому, как Сакура смотрела на его лицо, когда они ночевали в одном спальном мешке, он определённо показался ей привлекательным.