Лабрис

Дара достала из сумочки маленькую детскую пустую пудреницу. Привидение из меня получилось действительно страшное. Я бы от себя на улице шарахалась. Черные струйки из нарисованных глаз, как потекшая тушь, а улыбка так вообще маньячная – будто темные слюни или кровь изо рта. Перевела зеркальце чуть в сторону и вздрогнула. Черные волоски-щупальца были уже совсем близко. Речь уже даже не о неделе. Дай бог, дня три-четыре осталось.

Дара почувствовала перемену в моем настроении.

– Что, так плохо? Давай переделаем! У меня еще есть пододеяльник…

– Нет. Все отлично получилось, спасибо, – ответила я, но она не поверила.

Пугать подругу, что тьма совсем близко, я не стала. Она точно будет переживать куда больше меня. За нее бы я тоже волновалась сильнее, чем за себя.

Мы сложили мой костюм в пакет и договорились, что я буду ждать их на дороге через час.

Так мы и шли в город: Дара с родителями впереди, а я – чуть поодаль, чтобы не нервировать звуком шагов взрослых. Конечно, они подозревали, что я где-то недалеко, но все равно так было спокойнее всем. Отец Дары не переодевался, только нацепил смешную шапку с оленьими рогами, а мать, естественно, нарядилась ведьмой. Подвела темным глаза, распушила кудрявые и черные как сажа волосы, надела остроконечную черную шляпу – и вот тебе готовая колдунья. Дочка полностью скопировала маму, только для полноты имиджа захватила еще и помело, а на голову нахлобучила фиолетовую шляпу с серебристыми звездами. Никаких комплексов. Дразнят ведьмой? Получите ее натуральную и только попробуйте не испугаться.

Шла позади и любовалась их отношениями. Дочь держала родителей за руки. И не потому, что ей велели. Это было от сердца, от души. Она гордилась отцом и матерью и любила их. Несмотря на то, что на ее мать ополчилась половина поселка и самой девочке тоже за это прилетает. Несмотря на то, что отец сидит дома без работы и без каких-либо перспектив найти ее в загнивающем и умирающем городе. Любовь не знает условий и не нуждается в причинах.

Я раньше все гадала, почему Дара несмотря на то, что ее не любят одноклассники и ребятня из поселка, не замкнулась в себе, не зажалась, как я, когда еще была жива. Надо мной издевались, а я пряталась, плакала и боялась идти в школу каждое утро. Дара же всегда дает сдачи. Она весела, открыта и на уроки идет с радостью. Не то чтобы ей плевать на отношение других детей, но, согласно ее логике, кто против нее, тот сам виноват. И если не считать мерзкого Стефана, ее не травят так, как меня.

Вот он, ответ. В цепочке рук от матери к отцу через дочь. Она чувствует, что ее любят, и уверена в том, что она хорошая. Абсолютно уверена в себе. Эту крепостную стену, возведенную семьей, не сломать никакому оскорблению или пинку от одноклассника. Обидчик если не огребет в ответ, то уж точно не получит желаемого – слез и страха – и в следующий раз поищет себе жертву попроще.

Когда мы подошли к городу, солнце как раз скрылось за горами и залив начала плавно пожирать ночь. Даже отсюда было видно, что главная площадь скрытой за полуразрушенной крепостной стеной старой части ярко освещена. Для туристов расстарались.

Вспомнила, что мы так и не договорились, где же я должна надеть на себя костюм. Представила, как буду выглядеть, напяливая пододеяльник на заполненной туристами улице, и поняла, что лучше бы мне надеть его где-нибудь здесь. Стараясь не шуметь, догнала Дару и проговорила:

– Мне, наверное, лучше переодеться не в толпе.

– Что? – обернулись все трое.

– Вы что, меня слышите? – от шока я задала максимально глупый в такой ситуации вопрос.

Дара изумленно смотрела на родителей.

– Да, – коротко ответила мать, а отец нахмурил брови.

– Капец, – резюмировала подруга.

Глава 14

– Оно что, шло за нами все это время? – Отец аж покраснел от возмущения.

– Если вы меня не видите, это еще не повод для оскорблений. Я – не оно, – насупившись, сказала я.

Как ни странно, он смутился:

– Прошу прощения. Но идти и подслушивать…

– Я не подслушивала! И шла далеко. Только сейчас догнала вас, чтобы спросить кое-что у Дары. Не думала, что вы меня услышите.

– А это не вы меня пугали на лестнице? – продолжил отец.

– Я тоже прошу прощения. У меня не было такой цели. Искала Дару и не знала, что вы услышите мои шаги. К тому же вы напугали меня не меньше. Я просто хотела уйти, а вы перекрыли выход.

– Папа! Перестань. Она моя подруга. Лучшая из всех! – топнула ногой Дара и дернула его за руку.

– Но что ты… вы такое? – растерянно спросил он.

– Я сама не знаю, к сожалению. Для привидения я слишком реальна, а для человека слишком невидима. К тому же даже сейчас не понимаю, почему вы вдруг стали меня слышать, – грустно ответила я.

– Ночь сегодня такая. Особенная, – загадочно сказала мать Дары.

– Одевайся! – решилась подруга и достала из пакета мой костюм.

Ее родители с изумлением смотрели, как из воздуха вдруг возникла вполне реальная фигура, накрытая белым пододеяльником в чернильных разводах.

– Простите… можно до вас дотронуться? – осторожно спросил отец и протянул ко мне руку.

– Я вполне реальна, – заверила я и взяла его за запястье.