Лабиринты

Несмотря на все эти высказывания, никакая логическая связь не обнаруживается, зато возникает сильное подозрение, что Ф. Д. просто плыл по течению своих мыслей, от одной идеи к другой, и значит, в принципе невозможно интерпретировать мотивы, побудившие его взойти на Кирхенфельдский мост. Если траектория движения метеорита имеет каузальное объяснение, то траектория Ф. Д. случайна, вернее, ее каузальные связи уже не могут быть реконструированы, а следовательно, и интерпретированы. Случайное ведь возможно: может быть, Ф. Д. направлялся прямо домой, значит, он шел вниз, в Старый город, но на площади Казино ему встретился еж, потерянно семенивший по асфальту в сторону моста, гротескное маленькое существо, в той обстановке нереальное; Ф. Д. взбрело в голову пойти следом за ежиком, а когда на Мюнцрайн ежик куда-то юркнул и исчез, Ф. Д., пребывая в глубокой задумчивости, свернул на мост и угодил под метеорит.

Резюмируем: Ф. Д. представляет собой нечто бесконечно более сложное, нежели метеорит. Безусловно, можно рассматривать Ф. Д. как некий космический объект. И как разновидность человека. Если метеорит возник в результате взрыва сверхновой, загрязнившего межзвездное пространство, то Ф. Д. ведет свое происхождение от маленьких проказливых полуобезьянок, миллионы лет тому назад кувыркавшихся на ветвях деревьев. Однако мелкий метеорит остался таким, каким его испекла чудовищная энергия сверхновой, Ф. Д. же, как всякий человек, прошел долгий путь развития и стал существом, которому в равной мере присущи и рациональное, и иррациональное начала. Полуобезьянка, предок Ф. Д., в ходе тысячелетий становясь все благообразнее, превратилась в гомо сапиенс, развитие его организма происходило в направлении от сложного ко все более сложному, эволюция «обкатывала» его звериный геном, у него появился свой собственный космос – головной мозг, образование неимоверно сложное. Поэтому поведение Ф. Д. определялось не только скудными логическими соображениями – гораздо большую роль тут играли неосознаваемые мотивы, непредсказуемые прихоти и не поддающиеся точным определениям, генетически запрограммированные модели поведения, унаследованные Ф. Д. от какого-нибудь далекого прародителя, а также спонтанные озарения, вроде идеи помочиться с моста в реку, потому как еще мальчишкой Ф. Д. любил справлять малую нужду на Церковном шоссе, с виадука над железной дорогой Бургдорф – Тун, которая уже была электрифицирована; как-то раз проходившая мимо крестьянка риторически вопросила, зачем он так делает, и Ф. Д. ответил: «Хочу посмотреть, шарахнет меня или нет» (хочу посмотреть, сдохну я или нет). Тогда не убило током, так убило теперь метеоритом. Разумеется, возможны и другие интерпретации этого студента, ставшего жертвой несчастного случая: он и разумное существо, пригодное для проведения статистических исследований, а также анатомического вскрытия (судмедэксперт установил, что незадолго до смерти Ф. Д. перенес гепатит и что у него повышенное содержание сахара в крови, отметил и начинающееся ожирение); далее, возможны заключения социологические (сын пастора), психологические (затянувшийся пубертатный период), можно было бы интерпретировать Ф. Д. как существо, склонное к иррационализму, причем индивид Ф. Д. сгодился бы даже для посмертного психоанализа, почему же нет. Но все это интерпретации приблизительные, умозрительные, на их основании не удалось бы вывести что-нибудь, хотя бы отдаленно напоминающее закон, в силу которого Ф. Д. неизбежно должен был угодить под метеорит.