Лабиринты

А. продает дом и покидает родину, не имея определенной цели, движимый смутным чувством, что он должен совершить путешествие, пройти тот же путь, каким двадцать лет тому назад отправился его отец. А. путешествует через Балканы, Малую Азию, Персию, порой ему кажется, что в окружающей местности он узнает один из пейзажей со старинных гравюр, найденных им на чердаке отцовского дома. Однажды в горном ущелье, на развалинах храма он находит маленького каменного демона с огромными гениталиями, похожего на фигурки, какие были среди вещей отца. Теперь А. уверен, что продвигается по правильному пути, однако с этого момента новые знаки или следы перестают ему встречаться. Он блуждает наугад. Ущелья, никем не исследованные горные массивы, пустыни, А. по многу раз преодолевает один и тот же горный перевал, о том не подозревая, словом, он ходит по кругу. Он уже подумывает, не бросить ли это предприятие, по-видимому совершенно безнадежное, но тут ему отрезают обратный путь – на А. нападают разбойники, его слуги убиты, лошади, поклажа, оружие, карты местности и компас украдены, лишь по счастливой случайности он добредает до границы, не знающий, где находится, пеший, хромой, в лохмотьях. Перед ним таможня, обшарпанная покосившаяся хибара, и таможенник, приземистый, широкоскулый, с монгольскими глазами; он задерживает А. и обращается к нему на том диковинном языке, который А. выучил в юности, – значит, «язык отца» действительно существует, пусть даже на слух он груб и изобилует шипящими звуками, чего А. не мог вообразить. Он удивлен, однако отвечает на этом же языке, таможенник ошеломлен, каждую минуту кланяется, держится с глубоким почтением и даже, кажется А., с затаенным страхом, он приносит А. еду и питье, накидывает ему на плечи меховую шубу, упрашивает принять в дар мула. А. принимает решение исследовать неведомую страну. Он едет по широким, исхлестанным резким ветром высокогорным равнинам, среди небольших голых холмов, на склонах которых лепятся селения с одноэтажными, тесно прижавшимися друг к другу домишками. Небо безоблачное, громадное, в иные часы столь густо-фиолетовое, что даже днем видны звезды. Сириус виден, видна и яркая звезда над горизонтом, которую А. поначалу принял за планету и лишь потом узнал Канопус[87] – как же далеко на юг привело его путешествие! Растительность здесь скудная, изредка встречаются кусты, совсем редко – искривленные деревья. Пастухи неподвижно стоят, опираясь на посохи, молча провожают А. взглядом, они пасут коз или маленькие отары овец; ни коров, ни буйволов не видно. Селения стоят в стороне от пыльной дороги, однако люди, такие же как таможенник – коренастые, узкоглазые, широкоскулые, стягиваются к дороге, приходят издалека поглядеть на А., стоят вдоль обочин, тихие, смиренные, бедно одетые, женщины поднимают повыше маленьких детей. А. постепенно приближается к столице, селений вокруг все больше, селения все крупнее, заметны и признаки некоторого благосостояния: дорога вымощена. Туземцы – они, как и А., ходят в меховых шубах, длинных, волочащихся по земле, не снимают шубы даже в домах, – оказывают А. все больше почтения. Если в первое время он ночевал в маленьких каменных жилищах, темных закопченных пещерах, где вдоль стен сидели на корточках безмолвные обитатели, всю ночь не спуская глаз с А., при свете огня, разведенного в грубом очаге, то теперь он останавливается на ночлег у местной знати или у богатых крестьян, люди выезжают на мулах встречать дорогого гостя, приглашают в свои дома, построенные примитивно, как домишки бедняков, только выше и больше, однако внутри они совсем другие, со множеством хитро сообщающихся между собой маленьких комнат, с коврами и мягкими подушками на полу. Путешествие А. в столицу затягивается, с ним жаждут познакомиться все новые и новые вельможи, у каждого он непременно должен погостить, эти люди обидчивы, А. никого не хочет обидеть. Со временем его выговор становится почти таким, как у местных жителей, он чувствует себя как дома, ему все здесь как-то странно знакомо и в то же время остается чужим, однако А. не может не заметить, что все население охвачено беспокойством. В политике царит хаос. Страной правит властитель, жестоко угнетающий население, людей ежедневно хватают и публично казнят, после чего торжественные похоронные процессии под тихие заунывные напевы провожают на кладбище гробы, покрытые синими коврами. А. присутствует на многих казнях, он глубоко возмущен, в то же время он недоумевает – несмотря на все эти ужасы, люди преисполнены пылающей, иррациональной надежды, отчего здесь и не может быть открытого восстания – в нем нет смысла, поскольку в скором будущем предстоит колоссальное изменение всей жизни страны: люди верят в таинственного мятежника, который однажды явится и освободит их. На эту надежду они поставили всё, они не могут жить без нее. А. решает разузнать побольше о столь удивительной вере в пришествие спасителя. Он разговаривает с небогатыми крестьянами, ремесленниками и прислугой, держится приветливо, растроганный уважением, которое ему выказывают эти люди, но у него нет цели что-то изменить, просто ему интересна ребяческая надежда, которой все тут живут, надежда, что явится мятежник, а возможно, он уже явился, уже здесь, среди них.