Лабиринт Ворона

«Ты-то сама чем от них отличаешься? – спросил Ларису кто-то внутри нее. – Такая же лживая стерва. Только и делала, что изменяла Калмыкову. А он терпел, копил обиду, вынашивал план мести. Пришло время расплаты, дорогуша!»

Калмыков, казалось, никогда не ревновал ее. Вот именно, что казалось…

– Господи… – прошептала она, хотя никогда не отличалась набожностью. – В церковь, что ли, сходить? Помолиться?

Из спальни до нее донесся прерывистый храп мужа. При его тучности он мог задохнуться во сне, но категорически отказывался от средств против храпа. Лариса устало вздохнула и отправилась в прихожую, наводить порядок. На тумбочке валялись ключи от машины и гаража. Лариса прислушалась. Калмыков продолжал громко храпеть. Она взяла ключи, накинула куртку и выскользнула за дверь…

* * *

В квартире Астры пахло свечной гарью и сбежавшим кофе.

– Ты встречался с Мариной?

– Нет…

– Как нет? – ее глаза метали молнии. – Ты же обещал!

Матвей не чувствовал за собой вины. Он не успел обернуться. Сначала Ласкино, затем Лосино-Петровский, возвращение в Москву, разговор с Топорковым… Если честно, он забыл о секретарше из «Маркона». Тут открылось кое-что посерьезнее.

– У меня новости, – сказал он, проходя в комнату. – История длинная. Тебе придется набраться терпения.

Маленький дикий зверек по имени «ревность» шевельнулся в ее груди и настороженно притих.

– Ужинать будешь? – спросила она, хотя на языке вертелось другое. – Я купила свежий творог.

Как она догадалась, что речь пойдет о бывшей пассии Карелина? Женская интуиция? Или у нее вправду открывается дар предвидения?

– Только чай, если можно…

Пока она возилась на кухне, Матвей пытался привести мысли в порядок. Что говорить, о чем умолчать… Да нет! С Астрой эти номера не проходят. Она вывернет его наизнанку, разберет по косточкам. Как теперь признаться во лжи? Как объяснить, почему он скрыл свидание с Ларисой и ее просьбу?

«Это было не свидание, а деловой разговор», – оправдывал он себя.

«Тем более, зачем было скрывать?» – эхом отзывался внутренний голос.

– Вот чай, – сказала Астра и поставила на столик перед ним большую чашку и блюдце с лимоном. – Осторожно, горячий…

Он все-таки обжегся и выругался.

– Что с тобой?

Ему пришлось рассказать ей о Ларисе и ее семейных проблемах. О том, что Калмыков попал под влияние своей любовницы.

– Полагаешь, мне это интересно? – без улыбки спросила Астра. – Куда больше меня волнует разговор с Мариной, который необоснованно затягивается. Речь идет о жизни моей… нашей клиентки.

– Кажется, речь уже идет о ее смерти…

Она нервно моргнула, вертя в пальцах десертную ложку, которой собиралась есть творог.

– В каком смысле?

– В прямом. Похоже, наша Долгушина имела с Калмыковым любовную связь. Хотя не понимаю, на чем она основывалась… но сейчас не это важно. Они снимали для свиданий домик за городом, в Ласкине. Я видел там его машину.

– Ты следил за ними?!

– Так получилось…

Астра уронила ложку на блюдце с творогом, и та жалобно звякнула.

– Думай обо мне что угодно, но я решил помочь Ларисе…

– Да, конечно…

– Ты знала о наших отношениях, – с нажимом произнес Матвей. – Все в прошлом, это правда! Но сейчас, когда она обратилась ко мне… я не смог ей отказать. Не спрашивай, почему. Что-то меня заставило, и, как видишь, не зря я за это взялся.

Астра боролась с вспыхнувшей ревностью. Отвратительное ощущение! Притязания на чью-либо свободу ничем нельзя оправдать. Особенно любовью…

«Люблю ли я его? – думала она, глядя на сидящего перед ней мужчину. – Иногда мне кажется, что да. Иногда меня захлестывает тоска, которую он не может утолить. Бывает ли вообще безоблачное счастье? Или это химера, приводящая в смятение душу?»

– …фактически Калмыков привел меня к Долгушиной, – донеслось до нее. – Теперь мы должны выяснить, чье тело обнаружено на пожарище. По-моему, тебе стоит позвонить Борисову.

– Какое тело?

– Да ты меня не слушаешь! – возмутился он.

– Я слушаю… Впрочем, прости. Какой пожар? Где?

– Калмыков свихнулся и убил свою любовницу… в припадке страсти или ярости, – повторил Матвей. – Лариса давно говорила мне, что он склонен к насилию во время секса. Это его возбуждает. Он употребляет стимуляторы, прибегает к извращенным ласкам. Думаю, он не совладал с собой, а когда очнулся и сообразил, что натворил, – решил поджечь дом и уничтожить все следы своего преступления.

– То есть… дом, где они встречались с любовницей, сгорел?

– А о чем, по-твоему, я здесь толкую? Вчера вечером я видел, как Калмыков привез Долгушину в Ласкино, а ночью в доме, где они остановились, начался пожар. Это наверняка поджог! К утру остались одни головешки и обугленное тело, предположительно женское…

– Ты считаешь, это Долгушина?

– А кто же еще? Калмыков-то жив…

– Ты видел, как она входила в дом?

– Я видел, как она садилась в машину Калмыкова…

– Где это было?

– На Преображенке… Не люблю улицы рядом с кладбищем. Ужасно уныло и мрачно. Кстати, они с Мариной – соседки.

– Постой, – удивилась Астра. – Ты ничего не путаешь?

– Конечно, нет! Я еще вспомнил секретаршу из «Маркона», подумал, уж не она ли и есть любовница Калмыкова?