Лабиринт Ворона

– Ну да. Мы с ней этим летом в метро познакомились. Случайно. У нее карманник сумочку разрезал, а я заметил. Хвать вора за руку… он кошелек выбросил, и давай людей расталкивать, к дверям пробираться. Ловкий такой, верткий, как угорь! Поймать я его не поймал – тут как раз станция подоспела, двери открылись, он и выскочил. Я кошелек поднял и вернул ей. Она долго благодарила, пригласила в кафе, сказала, что хочет меня угостить… Заказала обед. Посидели, поболтали… обменялись телефонами…

– У тебя с ней… роман?

– Не было у нас ничего, – заявил Топорков. – Я ей про дом в Ласкине рассказал, в гости приглашал. Она, правда, отказалась. Но сказала, что обожает деревянные дома и как-нибудь обязательно приедет.

– Почему у вас зашла речь о доме?

– А о чем еще говорить-то? Она больше молчала. Не про Римку же мне было рассказывать?

– Логично… Значит, вы с тех пор не встречались?

– Я ей звонил, – признался бригадир. – Захотелось ее увидеть почему-то… Ох, и глазищи у нее!

– И как она? Обрадовалась твоему звонку?

– Не особо… Так, отвечала из вежливости… но с холодком. Равнодушно, в общем. Я ее на прогулку пригласил…

– Опять в Ласкино?

– Нет… в городской парк. Пройтись, на качелях покататься.

– Она отказалась?

– Угу, – понуро кивнул Топорков. – Алевтина меня сразу раскусила, какого я поля ягода. Она не то что моя Римка… я имею в виду, она не из простых… крученая, верченая. Хитрая, словом, себе на уме. Глазищи черные, как уголья… сверкнет ими, аж мороз по коже! И волос у нее вороний, блестящий. Странная баба… вроде не красавица, а в сердце запала.

Он потягивал пиво, но уже не пьянел. Разговор об Алевтине быстро привел его в чувство.

– Ты часом не влюбился?

– Я этих фиглей-миглей не признаю, – смущенно буркнул бригадир. – Любовь… морковь! Жизнь – не кино. Это в сериалах романтика и сопли, а на деле все грубо. Выпили, закусили – и в койку. Я своей Римке почти не изменял: прикипел я к ней. Другие бабы мне по барабану. Одна Алевтина чуть до греха не довела…

– Как ее фамилия?

– Тебе-то зачем? – воззрился он на Матвея.

– Помогу искать. Сам ты, вижу, не справишься.

Топорков колебался. Подозрительное любопытство нового знакомца настораживало его. Не выпей он с горя столько водки и пива, может, и не сказал бы. А тут язык сам вперед хозяина сработал.

– Долгушина… Она бухгалтером работает в какой-то фирме. Образованная. Не то что я… Вон, руки заскорузли все! Я же с бревнами привык дело иметь, а не с культурными барышнями. Как был деревней, так и остался, хоть и живу в столице. Родом-то я из Ласкина… там у меня мать похоронена… бабка с дедом, все наше колено…

Матвею едва удалось скрыть свое изумление. Долгушина, бухгалтерша с «Маркона»?! Ничего себе, совпадение!

– Стыдишься трудовых мозолей? – усмехнулся он.

– Пока с Алевтиной не повстречался, мне это и в голову не приходило… Она меня фактически отшила. Понятно, почему. Я на нее не в обиде. Смирился с ее отказом, а она возьми и позвони. Сама! Спросила, свободна ли сейчас моя деревянная избушка… с юмором, со смешком спросила. Будто бы не очень ее это интересует, просто к слову пришлось. Я обрадовался, аж дыхание сперло. Мысли шальные пронеслись, с ног до головы жаром обдало. Но Алевтина меня сразу охладила, чтоб не забывался и знал свое место. Сказала, приболела, мол, и хочет на природе пожить, в тишине и покое, на чистом воздухе, колодезной водички попить, молочка парного… а главное, чтобы никто ее не беспокоил. Мне задний ход давать было неловко. Я замялся… тогда она деньги предложила, приличную сумму. Я пообещал, конечно. Куда было деваться-то? Да и пять сотен зеленых на дороге не валяются… В общем, сговорились мы. Она ждала меня в метро, на той же станции, где мы познакомились… я привез ей ключи от дома, она мне – деньги. Попросила только показать все – дорогу в Ласкино, избушку, как чем пользоваться… В деревню добирались на такси, за ее счет. Я хотел сам заплатить, но Алевтина не позволила. В общем, показал я ей, где что… как водяной насос включать, как печку растапливать… где сухие дрова лежат…

Робкая влюбленность удивительно сочеталась в Топоркове с практичностью и здоровой рассудочностью. Чувства чувствами, а выгоды своей он не собирался упускать.

– Эх, если б знать, чем оно обернется! – посетовал бригадир. – Соломки бы подостлал, не пожалел!

– Ты навещал Алевтину в Ласкине?

– Было искушение, – признался Топорков. – Но я не посмел. Боялся показаться навязчивым. Я хоть и деревенский, но гордый! Позвонил ей пару разочков на мобильник… она трубку не брала. Правда, связь там плохая… А может, Алевтина не одна время проводила? Она мне докладывать не обязана, зачем дом снимает. Сам посуди, кто я ей? Никто…

– Теперь ты имеешь полное право спросить ее, что произошло. Пожар уничтожил твое имущество… дорогое, между прочим, имущество! Кстати, проводка в доме была исправная?

– Наш электрик делал, из бригады. Он классный специалист, знает специфику деревянных сооружений. В проводке я уверен. Печка тоже сложена по всем правилам.