Лабиринт Ванзарова

– Никак нет, господин Ванзаров, – браво ответил Аполлон Григорьевич, – однако в шкаф не заглядывал. В кабинет тоже. И под диван в гостиной.

– Наверняка господина Самбора в номере нет, ваше превосходительство.

– Совершенно с вами согласен, господин Ванзаров, – Лебедев никогда не отказывал себе в удовольствии повалять дурака. Особенно когда дурак находился рядом.

– Куда он делся? – ответил Зволянский, не замечая лихачества криминалиста.

– Разумно предположить: похищен, – ответил Ванзаров.

– Кем?

– Не могу знать…

Повисла тишина. Размышления Сергея Эрастовича никто не смел беспокоить.

– Но ведь это чудесно, – проговорил он, глядя напрямик в лицо подчиненному. – Значит, Самбор жив… А это значит… Найдите его, Ванзаров… Найдите любой ценой… У вас сутки, нет… Двое суток… Я на доклад к князю, полагаю, его светлость позволит такое промедление… Докладывать мне лично… Участковому приставу о происшествии не сообщать, труп убрать незаметно, доставить в Обуховскую… Я распоряжусь, чтобы там не задавали вопросов… Полная секретность… Чтоб ни один репортеришка не пронюхал…

С этим Зволянский стремительно вышел из номера, чуть не сбив с ног филеров, дежуривших за дверью. Настроение его произвело кульбит: явилась надежда. А вместе с ней здоровый голод. Сергей Эрастович рассчитывал доложить Оболенскому новости и отвести душу за праздничным столом шефа. Домой возвращаться ему не хотелось.

Как только дверь захлопнулась, Лебедев позволил себе выразить то, что подчиненные часто думают о начальстве. Но вслух сказать не смеют. Иногда, порой…

– Убили непонятно кого вместо варшавского спирита? – закончил он тираду.

– Факт подтвержден на высшем уровне, – ответил Ванзаров.

– Почему сразу не сказали?

– Портрет этого господина мельком видел у редактора «Ребуса».

Ванзарову погрозили пальцем.

– Не жульничать! Куда мог деться Самбор? Полная гостиница филеров…

– Важный вопрос, Аполлон Григорьевич. Важный после самого важного.

– Какого же?

– Зачем Самбора похитили. С какой целью. Кому он понадобился.

– Ответ может оказаться простым?

– Истину так трудно обнаружить потому, что она чаще всего перед глазами.

– Вам уже известно, что произошло, друг мой проворный?

– Только логические предположения.

– Так я и знал, – Лебедев спрятал в саквояж склянку нашатыря. – Опять ваша психологика… Как она поможет разыскать того, кто режет горло?

– Не поможет – попросим доктора Котта уловить психические эманации преступника, – сказал Ванзаров.

– Не пугайте, друг мой. Не убеждайте, что окончательно сошли с ума. Не хватало, чтоб отправились на розыски в четвертое измерение, – Лебедев кивнул на пустую раму. – Такие прогулки плохо кончаются.

– Допустим, – ответил Ванзаров, поглядывая, как нити чуть шевелятся.

Покорность друга говорила о том, что он надумал нечто важное и не подпускает к своим мыслям. Аполлон Григорьевич насторожился.

– Свечи нет?

– Допустим…

– Дощечки с веревкой нет? В этом причина?

– Разумное предположение…

Неизвестность, за которой скрывается нечто любопытное, требовала немедленного разоблачения. Любопытство – это грех. Как известно.

– Спорим, что среди осколков прячется обрывок снимка с женской головкой, – заявил Лебедев, будто бросая вызов.

И получил равнодушный ответ:

– Там ничего нет.

Проиграть пари второй день подряд криминалист не желал. Да и бесполезно. Он заметил, что Ванзаров уставился на мраморный камин. Явно бродит по тропинкам мысленных дебрей. Беспокоить нельзя. Аполлон Григорьевич смирился и поправил простыню на трупе, как скульптор укутывает свое творение. Он ждал.

Ванзаров повел головой, посмотрел на Лебедева, будто проснувшись.

– Не стали перебирать осколки?

– Верю вам на слово. О чем думали?

– Над вашим вопросом, Аполлон Григорьевич: как могли вывести Самбора? – Ванзаров демонстративно обвел взглядом гостиную. – В номере следов борьбы нет. Вывод: насилия над спиритом не было. Он вышел сам.

– Или его вынесли, – не удержался Лебедев и уточнил: – Оглушили и вынесли.

– Мысль здравая, логичная. Испытаем?

– Ну попробуйте, – поддержал криминалист. Маевтику не любил, но играл в нее с удовольствием. Только с Ванзаровым.

– Самбор комплекции, как погибший. Иначе Зволянский не ошибся бы.

– Допустим.

– В этом теле около… – Ванзаров глянул, прикидывая вес, – около пяти пудов[36].

– Чуть меньше, – согласился Лебедев.

– Одному не вытащить.

– Могло быть двое.

– Вопрос: жертву зарезали до или после того, как оглушили Самбора?

– До, – поспешил Лебедев.

– Вопрос: Самбор видит, как убивают человека, и не пытается спастись. Стул бросить или позвать на помощь…

– Выходит, что после…

– Вопрос: погибший видит, что Самбора оглушили, и не пытается спастись? Сидит перед зеркалом и ждет, когда ему перережут горло?

Аполлон Григорьевич задумался.

– Я понял! – вдруг воскликнул он. – Убийца пришел вместе с жертвой. Оглушил Самбора, а потом прикончил напарника. Чтобы не оставлять свидетеля.

– Тем самым указал, что Самбор не вышел на прогулку, а похищен, – сказал Ванзаров.

Попытка спасти блестящую идею провалилась. Аргументов не нашлось.