Лабиринт Принца Пустоты

Таисса не выдержала и улыбнулась в ответ.

– Но есть одно место, где можно увидеть настоящие звёзды. Если долго всматриваться, конечно. Посмотри вниз.

Таисса опустила голову. Мимо опустевших переходов и погасших огней тёк тёмный ручеёк водопада. Тонкая живая нить, дарующая жизнь.

– Но там нет звёзд, – нерешительно сказала Таисса. – Ни одной.

– Вглядись.

Искорка блеснула в прозрачной чёрной воде. Потом ещё одна.

– В детстве я мечтал качаться на качелях в ночном небе. – Вернон толкнул ладонью платформу, и та едва заметно качнулась. – Среди звёзд. Забавно, как у разных существ бывает одно и то же понятие о радости, правда?

– Правда.

– И похожие понятия о любви. Как ты там сказала? – Вернон-Кай хмыкнул. – Нравится находиться рядом?

– Примерно так.

Вернон протянул руку к чёрному контейнеру, стоящему между ними. Раздалось лёгкое шипение, и крышка откинулась наверх. Таисса чуть ли не впервые подумала, что технологии сферы не так уж и превышают их собственные. Возможно, через полвека «Бионикс» и «Крио» создадут свои платформы и стазисные поля. Таисса даже сможет их застать.

А потом она вспомнила.

Нет. Не застанет.

– Прошу. – Вернон придвинул контейнер к ней.

Таисса моргнула, заглянув внутрь. Две глубокие миски с кокосовым супом, откуда выглядывали крупные жирные креветки. Вот чего она совершенно не ожидала, так это неожиданной заботы.

– Последний ужин приговорённого, – проронил Вернон, заметив её взгляд. – Или скучное свидание посреди космоса? Я ещё не решил.

27.2

– Последний ужин приговорённого, – проронил Вернон, заметив её взгляд. – Или скучное свидание посреди космоса? Я ещё не решил.

Таисса кивнула наверх.

– С космосом тут заминка.

– Я всегда вижу звёзды, – рассеянно отозвался Вернон. – Побудь Стражем с моё, и будешь чувствовать карту звёздного неба лопатками. Особенно если кто-то пытается пробраться в твоё святая святых, чтобы поиграть с пространством и временем.

– Я полагаю, говорить «извини» тут бесполезно.

– Даже не представляешь насколько.

Таисса подхватила свою миску с супом. Осторожно взяла ложку и покосилась на Вернона. Они сидели вдвоём, и каждый из них думал, что станет Стражем и заморозит другого в стазисе. И победит только один.

Но Таиссе не хотелось побеждать. Ей просто хотелось домой.

– Я знаю, что у тебя есть сомнения, – сказала Таисса. – Оставаться ли Стражем, рисковать ли, совершать ли новые ошибки? Часть тебя хочет попасть в живой мир не меньше нас. Увидеть туман, облака, звёзды. Они совсем другие, когда их скрывает…

– Атмосфера, – зевнул Вернон. – Я знаю, Пирс. Если ты думаешь, что я не видел это через воронки, экраны и куда более совершенные средства наблюдения, ты наивна.

– Это не одно и то же.

– Это не одно и то же для Вернона Лютера, – голос Принца Пустоты прозвучал резко. – Для меня это не имеет значения. Не должно иметь значения.

– А сейчас ты сам себя уговариваешь.

Вернон вздохнул.

– Заткнись, Пирс. Лучше смотри на водопад.

Они сидели рядом, молча поглощая суп. Плечо Вернона, тёплое и настоящее, было совсем близко, и Таисса почти забыла о том, что оно было проекцией. Ей хотелось положить голову на это плечо, прижаться ухом, закрыть глаза и сонно улыбнуться. Представить, что у неё и впрямь романтическое свидание посреди пустоты.

Перед финалом.

27.3

– Улицы пусты, – сказала Таисса, кивая вниз. – Где жители?

– Те, кого мне удалось найти с первого раза, – в стазисе, – отозвался Вернон-Кай мрачно. – Не хочу рисковать очередным визитом незваных гостей, абы где раздобывших ценный артефакт.

– Твои похищенные чётки.

– Именно. Так что сейчас идут последние часы, пока я разрешаю себе совершать ошибки, Таисса-нежность. Пронзительное свидание посреди нигде. Тропическая… – он кашлянул, – то есть трагическая ситуация. Жаль, что ты так и не решилась провести со мной ночь в лунной пещере.

– Что делать, – в тон ему отозвалась Таисса.

– «Увидеть, как ты спишь и улыбаешься во сне». – Вернон-Кай потёр лоб. – Дурацкие у тебя фантазии, Таисса-бунтарка.

– Какие уж есть.

– И неисполнимые.

– Разумеется. – Таисса не удержалась от лёгкой улыбки. – Вряд ли ты решишься заснуть в моём присутствии.

Вслед за Верноном Таисса отставила пустую миску в сторону. Суп был вкусным, но он отдавал солью. Прощанием.

И сожалением о ночи, которая не исполнилась.

– А ведь ты говорил не о поцелуях в ту ночь, – произнесла Таисса. – Ты говорил о том, что ты меня почти любишь. Не Вернон. Ты.

– И лишаю себя единственной любви, запирая её в саркофаге навечно. – Вернон фыркнул. – Ещё немного, и ты окончательно меня убедишь в том, что я превратился в земного подростка и неисправимого романтика.

Таисса грустно улыбнулась.

– Нет.

Звёздные искры мерцали в водопаде. Платформа висела слишком высоко, и до Таиссы не доносилось журчание воды, но ей вдруг показалось, что она слышит музыку.

А потом она поняла, что поёт её перстень.

27.4

А потом она поняла, что поёт её перстень.

Кристалл был охвачен серебристым блеском, и чистая и грустная мелодия лилась из ниоткуда. Пела флейта, и вторила ей гитара, рассказывая историю, полную печали… и тихой, нежной, никогда не угасающей надежды.